«Нужно фотографировать то, что любишь»

Смолянин Дмитрий Вилюнов стал одним из победителей международного конкурса, посвященного аэрофотографии – «Drone Photo Awards». Снимок фотографа «Где живут цапли» стал лучшим в номинации «Дикая природа». Об этом и не только наша сегодняшняя беседа с Дмитрием.

 

– Дмитрий, редакция «СН» поздравляет Вас с победой в конкурсе.

– Спасибо!

– Расскажите, как создавался снимок, с которым Вы одержали победу.

– Это был мой первый опыт работы с квадрокоптером, дрон я купил недавно. Обычно снимаю длиннофокусной оптикой из засидок (укрытие для наблюдения за животными, птицами – А.Х.). А цапли селятся очень высоко – на самых макушках елок. Конечно, я постоянно залезаю на деревья, но в этом случае это невозможно, потому что рядом нет деревьев выше тех, на которых гнездятся цапли. Тема цапельника давно меня заинтересовала, и я понимал, что сделать фото можно будет только с дрона – других вариантов нет.

Естественно, я опасался, что птицы испугаются устройства. Но там была огромная колония примерно из пятидесяти гнезд, и, оказалось, они чувствуют себя уверенно. Колониально птицы не боятся хищников, потому что борются с ними сразу все вместе. А квадрокоптер они даже не восприняли как хищника, не боялись и не нападали. По фотографии видно, что они сидят спокойно. Съемки длились неделю, а это совсем немного по моим меркам. Честно говоря, изначально я не рассчитывал на какие­то победы с этим кадром. Мне просто было самому интересно посмотреть, как живут эти птицы. Я не видел в интернете таких фотографий. Но когда я уже посылал фотографию на конкурс, то понимал, что у неё есть шансы на победу, потому что обычно выигрывают нетипичные снимки, которые не встречались ранее.

– Почему Вы решили стать фотографом­натуралистом?

– По зову души. На самом деле я купил фотоаппарат в 2010 году, потому что мы с друзьями много путешествовали и хотелось просто поснимать красивые места. До этого у меня была пленочная зеркалка «Зенит», а в детстве я снимал на фотоаппарат «Смена». То есть опыт фотографирования у меня был, но с появлением современных технологий мне открылся новый мир. Фотографии стали более доступными и качественными.

В 2012 году мы поехали в Африку, а там животные не боятся человека. Они на виду и их легко можно фотографировать. Для этого просто нужно арендовать джип и ездить по национальному парку. Животные там не боятся и машин. Я даже видел, как лев прятался в тени под соседним джипом. Но при этом из машины людям нельзя выходить, потому что это может быть опасно. Я просто ездил и снимал львов, слонов, жирафов. И мне это так понравилось, что когда я приехал домой, то решил и здесь фотографировать животных. Но здесь это оказалось  труднодоступным делом. А сложность придает ещё больший интерес. Для того чтобы увидеть и сфотографировать животное приходится проявлять изобретательность, а мне всегда интересно придумывать что­то новое. Например, я снимал иволгу в Реадовке. Для этого необходимо было залезть на дерево на высоту 17 метров, и нужно было продумать, как каждый день залезать туда. Если съемка проводится с водной поверхности, надо сделать засидку на воде, а глубина может достигать 2­3 метров. Этот процесс меня увлек, и я не заметил, как прошло десять лет с тех пор, как я начал этим заниматься.

– Как Вы узнаёте, где могут быть какие­то животные, птицы?

– Основное время фотоохоты как раз и составляет поиск. Я много времени провожу в лесу. Просто брожу и начинаю что­то видеть. Я стараюсь заранее не читать информацию о лесных обитателях. Делаю это только в случае крайней необходимости. Потому что мне интересно самому узнавать о повадках животных. Как ребенку интересно познавать мир, так и мне интересно наблюдать. Тем более получить можно только какие­то базовые знания. О многом из того, что я вижу, не пишут в книгах.

– А как Вы организовываете засидки?

– Это всё время разные варианты. Конечно, есть стандартные засидки. У меня это обычно деревянный каркас, обтянутый тканью. Поверх ткани укладывается сетка, на которой я закрепляю траву. Со стороны это выглядит, как маленький стог сена. У меня есть несколько готовых засидок, и обычно я привожу их на прицепе  туда, куда позволяет дорога, а затем несу их на себе и иду пешком. Засидка – это просто конструкция, которая позволяет сесть, лечь, переночевать. Но есть и нестандартные засидки, например, раскладные. Их использую в том случае, когда нет возможности пронести по лесу каркасную конструкцию. Я сам придумываю и сам изготавливаю для себя засидки. Они мне служат годами. Было такое, что весной во время пала травы сгорела и моя засидка. Один раз украли засидку. Не знаю, кому и зачем она понадобилась.

– Каким было максимально долгое время, когда Вам пришлось сидеть в засидке?

– Сутками я не сижу, в этом просто нет смысла. Максимально долго – это когда едешь с ночевкой. Например, кабаны привлекаются прикормом (кормушка или лизунец с солью). Они приходят ночью и остаются в том же месте. А если я снимаю птиц, то могу приходить на рассвете. То есть самое долгое – это примерно 12 часов. А обычно я прихожу в засидку на 2­3 часа, на дереве тоже могу сидеть по 2­3 часа.

– Что самое сложное в этой деятельности?

– Самое сложное в жизни – это когда что­то делаешь без удовольствия.  А когда дело радует, то это не сложно. Бывает трудно физически, потому что нужно таскать тяжелые засидки, платформы, которые устанавливаются на воду. Но при этом эмоционально я получаю удовольствие.

У меня есть фотографии, где лиса мышкует (охотится на мышей – А.Х.). А как­то я пробовал лис снимать зимой на прикорм. Я договорился с телятником, чтобы мне отдали мертвого теленка. У них бывает такое, что животные умирают. И после того, как я получил тело теленка, мне надо было идти с ним километр по глубокому снегу. На лыжах не получилось бы, потому что нельзя было утащить 60­килограммовую тушу. И я часа два нес этого теленка. Снег был по колено, мороз –
минус двадцать. Физически было очень тяжело, но, несмотря на это, я все равно получил удовольствие.

– Вы так интересно рассказываете – хочется слушать и слушать. Были ещё интересные случаи?

– Я долго искал иволгу, потому что эти птицы редко спускаются на землю. На гнезде с птенцами эту птицу снять очень трудно, потому что она всегда находится в верхнем ярусе деревьев. И бывает иволгу видно, а гнездо спрятано в ветках. На самом деле гнезда птиц редко подходят для съемки. Даже если взять, например, дроздов, чьи  гнезда не трудно отыскать, то хороший вид всё равно найти проблематично. Нужен ведь хороший фон, и чтобы ветки не загораживали гнездо. А с иволгой еще сложнее. Но я случайно обнаружил гнездо в Реадовском парке. А рядом была береза, на которую можно забраться.

Съемки длились две недели. И  я старался приходить рано утром, чтобы залезть на дерево до того, как парк наполнится людьми. Оказалось, прохожие вообще не смотрят наверх, никто из людей меня не замечал. Но произошел смешной случай. Одна бабушка каждый день приходила в парк за грибами. Собирала грибы, пока никто не видит, потом маскировала грибник листвой и уходила. А один раз мне уже надо было спуститься с дерева, а женщина не уходит. Мне пришлось обнаружить своё присутствие. Но, несмотря на дружелюбное приветствие, бабушка очень быстро убежала и больше не приходила. Это редкий случай, потому что обычно я снимаю в лесу и контакта с людьми не имею.

Однажды на Камчатке мы с другом встретили медведя. До этого я уже видел в лесу медведя. Но в этот раз мы подобрались слишком близко. Шли вдоль океана с выключенными фонариками, потому что в небе светила луна. И только когда медведь оказался от нас метрах в пяти, мы его заметили, а он заметил нас. Медведь сразу встал на дыбы. Видимо, он  принял нас за медведя, потому что у них принято, прежде чем подраться, продемонстрировать противнику свой рост. Косолапый оказался невероятно высоким. Это была очень опасная ситуация, потому что медведь может напасть. От неожиданности мы заорали: мы люди, мы люди. И, к счастью, он это понял, опустился на четыре лапы и отошел.

Был случай, когда я поехал смотреть глухариный ток (особое поведение птиц в начале брачного периода, способствующее привлечению самки или самца и приведению их в состояние готовности к спариванию – А.Х.). Это была поездка с ночевкой, и я проснулся от того, что услышал, что кто­то несется, даже кусты ломались. Кабан в темноте пробежал с невероятной скоростью метров в пяти от моей палатки. Если бы он врезался в палатку, то снёс бы меня. Поэтому даже простая ночевка в лесу может быть экстремальной.

А один раз весной был случай, когда лось подошел впритык к засидке, где я спал. Я проснулся, потому что услышал дыхание лося прямо у меня под ухом.

– На Смоленщине ведь есть и другие фотографы­натуралисты.

– Есть, но мало. Слышал о Геннадии Дубино, но лично мы не знакомы. Фотографы­натуралисты обычно находятся в лесу и друг с другом не пересекаются. У нас нет своей тусовки как у фотографов, которые снимают мероприятия. Заметить коллег по увлечению можно на интернет­пространстве. Но я не вижу, чтобы на крупных интернет­ресурсах светились  смоленские фотографы. Снимать природу – это очень редкое занятие, потому что оно сложное и отнимает много времени. Одно дело заниматься охотой и рыбалкой и совсем другое – фотоохота. Здесь много ожидания и поиска, а сама съемка, как правило, проходит очень быстро. Я знаю немного известных российских фотографов, выбравших для себя этот путь. А в Смоленской области их тем более мало.

– Фотографии приносят доход? Или это хобби?

– Это хобби. Я снимаю не для заработка. Мне повезло, и я выиграл много фотоконкурсов. Эти победы периодически приносят доход, но мое увлечение требует и много расходов.

– А у Вас дома есть животные?

– Да, собака и черепаха. Это для детей. Я считаю, у детей обязательно должны быть животные. У меня у самого в детстве были попугайчик и коты.

– Дмитрий, Вы планируете ещё снимать с помощью квадрокоптера?

– Не планирую. У меня просто нет идей для такой съемки. Я снимаю животных, а снимать их с помощью квадрокоптера – это большая редкость.

– Вы побеждали во многих конкурсах. А какими победами больше всего гордитесь?

– По версии «35 Awards» в 2017 году я стал фотографом года в категории «Дикая природа» – для меня это самая большая победа. Это крупный мировой конкурс, в котором соревнуются участники из более 160 стран. Этому способствовала фотография с мышкующей лисой. Я не видел, чтобы кто­то снял лучше лису, которая охотится на мышей. Это трудно снять красиво. А у меня получилось, и я был очень этим доволен. Тем более, я долго к этому шел, несколько зим терпел сильные морозы.  Я не ставлю себе задачу – побеждать в конкурсах. Как я уже говорил, я получаю удовольствие от процесса съемок.

– Дмитрий, что бы Вы посоветовали начинающим фотографам?

– Делать всё с любовью. Не надо снимать для того, чтобы стать знаменитым или для того, чтобы выиграть конкурс. Просто надо делать то, что тебе нравится. Победа сиюминутна, а вот процесс съемок занимает много времени, но приносит столько радостных открытий! Поэтому нужно фотографировать то, что любишь.

– Спасибо за беседу, Дмитрий. Успехов Вам!

Беседовала Александрина ХРАПАКОВА

Публикация осуществлена при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *