Линии судьбы Александра Муровицкого

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стал доцент Смоленского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, кандидат педагогических наук, член Союза писателей России Александр Муровицкий. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Александр Иванович.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Очень рад нашей встрече, а по большому счету – даже и знакомству, потому что так накоротке мы как­то и не встречались, как это ни странно. Я, конечно, знаю Вашу биографию, она просто уникальна по насыщенности. Здесь и советская армия, и российская армия, и казахстанская армия, то есть Вы отдали много лет Вооруженным Силам. Затем Главное управление МЧС по Смоленской области, которое Вы возглавляли семь лет. Вышли в запас и десять лет работали в администрации области. Сейчас – педагогическая деятельность. По каждому из этих этапов, если позволит время, мы, конечно, пройдемся.

Но хочу начать с другого, Александр Иванович. Я совершенно случайно, неожиданно и, к стыду своему, так поздно открыл в Вас писателя, прозаика. Ко мне попали книги «Линии судьбы» и «Пути неисповедимые». Ну что хочу сказать? Замечательные повести, замечательные рассказы.

– Спасибо.

– Прекрасный русский язык. Я иногда читал рассказ и думал: ну что ж он кончился так быстро, хочется еще какого­то продолжения. Я получил большое удовольствие от чтения, поэтому хотел на эту тему сначала поговорить. Я знаю, что первый Ваш профессиональный рассказ под названием «Товарищ лейтенант» вышел в 2010 году. Давайте вспомним, какой был импульс?

– Я тоже думал над этой темой, как, собственно говоря, я стал писать. И кроме того, что мне открылось окно в какой­то иной мир, я не найду других объяснений. Я ведь в 2007 году закончил службу в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации, был уволен в запас…

– Уточним, что МЧС входило тоже…

– Ну да, это Вооруженные Силы, и поэтому я пенсионер Министерства обороны. И, собственно говоря, мозг у меня освободился от ежедневных звонков, ежедневных проблем – там горит, там взрывается, там какие­то ураганы, а тем более 2006 год был очень насыщенный. Апрель, май и, наверное, начало июня – я дома не бывал, был постоянно в разъездах в населенных пунктах, которые горели. Прошло три года, и мой освободившийся мозг начал мне выдавать информацию из прошлого. Активно требовал ее записывать. И даже доходило до того, что я ночью вставал, уходил на кухню, садился и писал. А в 2010­м году еще юбилей – 30 лет со дня окончания училища. В 1980 году я окончил Алма­Атинское высшее общевойсковое командное училище имени маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева. Тридцать лет прошло, и меня это тридцатилетие подтолкнуло к тому, чтобы написать свой первый рассказ.

– У нас два Союза – Союз писателей России и Союз российских писателей. Я посмотрел, что в обоих Союзах поэтов очень много – прекрасных, хороших, не очень хороших, а прозаиков намного меньше. В разы меньше. Этому есть какое­то объяснение?

– Смоленщина – поэтичная страна, это родина великих поэтов: Исаковского, Твардовского, Рыленкова, и было бы странно, если бы здесь не было столько поэтов. Да, на такой земле рождаются поэты.

– Ну, может, и потому, что всё­таки проза посложнее, более трудоемкая?

– Нет. Я всегда говорю: поэты – это дар, а проза – ну, наверное, опыт, знания какие­то. Это тоже дар, но поэтический дар я ставлю выше прозаического.

– Александр Иванович, я сейчас Вам приведу три цитаты Ваших коллег по писательскому цеху, великих коллег, и хочу, чтобы Вы прокомментировали. Итак, первый – Валерий Брюсов. Известный поэт, драматург, он умер в 1924 году. Он написал так: «Кто не родился поэтом, тот им никогда не станет, сколько б к тому не стремился, сколько бы труда бы ни потратил». К прозаикам это относится?

– Наверное, да. Не каждому дано излагать мысли на бумаге, не каждому дано найти сюжеты в своем воображении, ведь это воображение… Ты уносишься в какие­то неизвестные места или известные места, вспоминаешь людей. И вот это всё нужно собрать вместе, объединить их одной канвой

– И так написать, чтобы это читалось.

– Что бы это было интересно.

– Всё­таки что­то этакое должно быть внутри у человека. У кого­то оно дремлет долго, как у Вас, у кого­то проявляется раньше…

– Наверное, да.

– Леонид Зорин – тоже известный драматург («Варшавская мелодия», «Царская охота», «Покровские ворота»). Цитата: «Прекратите говорить о вдохновении. Я иду как на службу, это ломовая поденщина, а вдохновение и талант придумали критики и доброжелательные читатели. Мы не знаем этих слов».

– И с ним я соглашусь. Это труд, огромный труд. Нужно несколько раз всё перечесть. Бывает, что не нравится, и это всё рвется, бросается, и потом снова возвращаешься к этому, потому что всё равно оно тебя гложет: вернись к этому, вернись и всё­таки напиши. Это усидчивость, нужно сесть, написать, нужно это всё продумать, передумать. Я же много лет прослужил в политорганах, и меня учили писать. Я писал для командующих округом, для Лобова, генерала армии, который был начальником генерального штаба. И там меня учили логически выстраивать цепочки, учили, как правильно писать, как акценты расставлять. Это тоже опыт, это тоже труд.

– Ну и наконец, Иосиф Бродский: «В писательском деле наживаешь не опыт, а неуверенность. И наиболее частое состояние души здесь паника». Вы когда начинаете, у Вас тоже паника?

– Нет. У меня паника наступает в тот период, когда я понимаю, что мне не о чем писать. Какой­то период вакуума. И я не писал очень долго, год не писал, и у меня была паника. Почему так происходит? Почему не сажусь? И я себя заставлял. Не то что «ни дня без строчки», а заставлял себя сидеть и писать. У меня много блокнотов… Я пишу в блокноты и складываю, складываю…  Потом перевожу в электронный вид, а потом уже выставляю на сайте проза.ru. Это сайт, где я начал свою писательскую деятельность, где появились мои первые рассказы. Я туда выставляю всё, что пишу. Ну а дальше набирается материал, формируется книга, и тогда эта книга уже выходит.

– Хорошо, Александр Иванович, о писательском деле мы еще поговорим. Давайте всё­таки вернемся к Вашей биографии. Итак, Вы окончили Алма­Атинское общевойсковое училище. Все как­то мечтают стать летчиками, танкистами, артиллеристами, а Вы – в пехоту.

– Пехота это царица полей, и все видные военачальники преимущественно пехотинцы. Пехота, общевойсковой командир – это основа боя. Это он собирает тех же танкистов и артиллеристов, и ПВО, и все­все­все работают на общевойскового командира, который принимает главное решение. История заключается в следующем. Я служил солдатом в Южной группе войск в Венгрии, и командир полка как­то стал меня спрашивать, кто я, откуда. И говорит: «Ты хороший солдат, хорошо учился, а почему в военное училище не поступаешь?» И я написал рапорт в военное училище, но оказалось, что Москва, Ленинград, Минск, Киев и всё остальное для нас закрыто. Вот – за Урал. Первое в списке – Алма­Атинское высшее общевойсковое командное училище. Ну и Фатих, мой товарищ по палатке, в которой мы вместе размещались, говорит: «Поехали в Алма­Ату, там яблоки вот такие! И там мой дядя живет». Я поспорил с ним, что таких огромных яблок не бывает. Он говорит: «Спорим». Мы поспорили. Написали рапорта в Алма­Атинское училище, сдали экзамены и поступили.

– Яблоки там всё­таки такие есть?

– Я проспорил.

–Вы служили много лет в Средней Азии.

– Да, восемнадцать лет в общей сложности.

– В Казахстане, в Киргизии. Александр Иванович, чему мы должны поучиться у коренных жителей Средней Азии?

– Во­первых, традициям. Почитание старших. Казах и киргиз всегда назовет всех своих предков, и он четко всех знает. Какой бы он разнузданный не был в другом месте, допустим, в городе, приезжая в свое село, в аул, он всегда будет почитать своих старших, всегда к ним внимательно относиться. Вот этому нужно у них поучиться в первую очередь. Они очень трепетно к этому относятся. Я, кстати, как­то анализировал процесс воспитания в нашем обществе и пришел к выводу, что наши воспитательные воздействия мы потеряли в нескольких структурах. Например, сельская община. Я помню, мальчишкой приезжал каждое лето в деревню, и там нас воспитывали – это нельзя, это плохо, это хорошо. И каждый мог тебе сказать, любой деревенский житель. Второе – городской двор.

– Да, это мое уже.

– Мы потеряли городской двор, в котором тоже были свои законы. Это бабушки на скамеечках, это мужики в домино…

– Дети в песочнице…

– Это всё воспитывало тебя, и если ты где­то провинился, то тебе говорили в глаза – ты не прав. И третье – это большая семья. Сейчас семья ограничена – папа, мама, я. Всё. А Вы помните те времена, мы же одного поколения, когда собирались большие семьи: двоюродные, троюродные братья, сестры, тети, дяди. И это всё тоже воспитывало. Когда приезжал дядя, который служил в армии, на него смотрели с уважением. Когда тетя приезжала, которая работала на предприятии каком­то, тоже. И они своим поведением, своим отношением к делу воспитывали. К сожалению, в какой­то период времени мы начали это утрачивать, оно просто ушло из нашей жизни…

– Итак, в 2000 году Вы приехали в Смоленскую область и возглавили здесь Главное управление, тогда оно назвалось…

– ГОиЧС.

– «Гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций», потом была реорганизация. Как встретили Вас смоляне? Смоляне народ какой, когда сталкиваешься с ними первый раз?

– Когда меня привели к Сергею Владимировичу Антуфьеву, тогда первому заместителю губернатора, он сказал: «В Смоленск плохого не пришлют». Вот это я запомнил. Он представил меня губернатору Александру Дмитриевичу Прохорову. Он меня тоже приятно удивил. Вот разговариваем, я говорю: «Населенный пункт Соловьево». Он мне: «Соловьева переправа», и дальше: «Запомни, когда начинается паводок, он начинается в Ярцево. Вот проезжаешь по дороге, там есть дом. Вот когда до замка вода дойдет, значит следующей будет Хатычка, это Дорогобужский район. Если вода перетекает через дорогу в Хатычке, значит, тогда в Смоленске через неделю жди подтопления»

– Это же надо, как Александр Дмитриевич был в курсе…

– Да, так что как­то всё хорошо складывалось… А смоляне такой народ:  с одной стороны, относятся настороженно, а с другой стороны – радушно, потому что пришел человек, ему надо помочь. Ему помогают, но в то же время присматриваются к этому человеку, насколько этот человек достоин дружбы, достоин жить на этой земле. Это тоже такой сложный процесс. Скоро, через два года, будет четверть века, как я живу в Смоленске, живу больше, чем жил в Белоруссии. Я в Белоруссии прожил восемнадцать лет.

– Если так, без ложной скромности, коротко, что бы Вы записали себе в актив как начальник Главного управления МЧС?

– Наверное, реорганизацию, формирование Главного управления МЧС России. Ведь мы принимали тогда пожарную охрану из МВД. Очень сложный процесс. Главная задача была – не потерять людей, не потерять профессионалов. Я не буду называть фамилию, но мне начальник из Москвы говорит: «Вот он враг в системе МЧС, его надо уволить»… Я возражаю: «А откуда я узнаю, кто есть кто здесь? Нет, рубить с плеча не буду». Я все пожарные части проехал и не раз.

И самое главное было – сохранить профессионалов. Да, были люди, которые случайные, как везде. Но вот самое главное, считаю, это то, что удалось сохранить костяк. Я часто бывал на совещаниях в других регионах, и там резали по живому пожарную охрану. В отличие от других субъектов у нас достаточно мягко прошел процесс адаптации пожарной охраны в составе МЧС. Наверное, это самое главное.

– Ну здесь можно в актив записать и то, что всё­таки не было каких­то суперсерьезных чрезвычайных ситуаций.

– Это профилактическая работа, да, это тоже, но вот больше, наверное, всё­таки то, о чем я сказал выше.

– Итак, в 2007 году Вы, достигнув пятидесяти лет, решили уйти с этого поста.

– Да, я так решил.

– И затем десять лет в администрации области. Вас Сергей Антуфьев пригласил?

– Да, сперва его заместитель Александр Иванович Логутов позвонил, Царство ему небесное, а потом уже с губернатором был разговор.

– Ваша должность была – начальник Управления делами, потом заместитель руководителя Аппарата. Наши телезрители, думаю, не понимают, что это вообще за должность: то ли там графин вовремя поставить, гостей принять правильно, стол накрыть. Вот такое впечатление, потому что ну вот есть зам по сельскому хозяйству, понятно, чем он занимается, есть по инвестициям – понятно. Что бы Вы им сказали?

– Ну это в какой­то степени закрытая организация. Есть такой Федеральный закон № 79, который определяет основные принципы государственной гражданской службы. А государственный гражданский служащий – это те, кто у нас в департаментах, в главных управлениях. Так вот организация их работы – это задача Аппарата. Мобилизационная подготовка экономики… Да, тихая тема. Никто о ней практически не знает, но это очень серьезный вопрос. Это изучение состояния экономики и доведение его до такого уровня, чтобы в любой момент оно могло перейти на оборонные рельсы. Прием граждан и всё, что граждане пишут, а они куда только не пишут – и Президенту, и в Правительство, и губернатору, и другим должностным лицам. И это всё стекается в Аппарат, и в Аппарате анализируется, выбираются больные темы.

Внешнеполитические связи Смоленщины. Этим тоже занимался Аппарат. Сейчас это перевели в экономический блок, а раньше это была наша епархия.

Ну и масса других вопросов. Мы встречали и президентов, встречали и премьер­министра Владимира Владимировича Путина, когда он здесь с Туском (премьер­министр Польши – ред.) встречался, обеспечивали все мероприятия.

– В 2010 году.

– Да, когда произошла эта трагедия с польским самолетом, я неделю жил на аэродроме, и мы встречали Путина там же, когда он прилетал. Он три раза прилетал.

– Вы шесть лет работали и с Алексеем Владимировичем Островским. Какая­то разница в стиле управления с Сергеем Антуфьевым есть?

– Хочу сказать, что мне комфортно было работать и с Сергеем Владимировичем, и с Алексеем Владимировичем. У меня был свой блок работы, мне ставили какие­то задачи, один или другой губернатор, и я их выполнял четко, по­военному, я же человек военный. Я старался, чтобы Аппарат работал как часы.

– В Смоленском филиале Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Вы ведете курс государственного и муниципального управления. Муниципальное управление не входит в систему государственной власти по Конституции, но по факту мы видим, что в общем­то очень даже входит, потому что губернатор (независимо от фамилии) всё­таки руководит муниципалитетами, в том числе и кадровыми вопросами, и экономическими. Здесь больше плюсов или минусов? Что по факту сложилась всё­таки вот такая система?

– Мы привыкли, чтобы была вертикаль власти, всё­таки мы страна, в которой стойко живут традиции единоначалия, когда всё четко проходит от верха донизу, все команды, и нет никакого сопротивления в прохождении команды. Поэтому, наверное, попытка этой вольницы такой, что местное самоуправление самоорганизуется, разбилась о жизнь. Потому что финансовая обеспеченность этих органов оказалось недостаточной,  и они, надышавшись этой вольностью, сразу пошли просить губернатора – помогите, и  вольница на этом и закончилась, потому что они перестали быть самостоятельными. Можно на себе рвать тельняшку сколько угодно, а без средств ты не можешь ничего сделать у себя в муниципалитете. Кстати, в 414­м Федеральном законе, его мало кто знает, а он об организации публичной власти в субъектах Российской Федерации, там уже и в отношении президент­губернатор выстроена определенная управленческая система, и в звене губернатор и муниципальные органы тоже выстроена определенная управленческая система, узаконены эти назначения, представления, недоверие, взыскания. Это всё уже в этом законе оговорено.

– Каким бы я не был приверженцем свободы, но я понимаю что, наверное, в сегодняшних российских реалиях это всё­таки оптимальный вариант.

– Особенно в сегодняшних.

– Возможно, когда­то наступит время, когда всё встанет на другие рельсы…

– И европейская хартия о местном самоуправлении заиграет новыми красками.

– Александр Иванович, закольцовывая нашу беседу, я возвращаюсь к Вашей ипостаси писателя­прозаика. Союз писателей России, Союз российских писателей. Вот в Союзе писателей России намного больше членов. Так строил работу еще Виктор Петрович Смирнов, Царство ему небесное, прекрасный наш поэт. Всё­таки, какой критерий, на Ваш взгляд, должен быть при приеме в Союз писателей там и там?

– Говоря о Союзах писателей, я бы еще третий Союз назвал, поскольку я в нем состою. Он молодой, Российский Союз писателей, начался с сайта проза.ru. Был создан этот сайт, и на основе сайта начала формироваться эта общественная организация. В ней много членов, потому что многие пишут. Многие хотят, так сказать, себя проявить и выдвигают свои произведения, печатают, а там цензуры нет, то есть печатай всё, за исключением каких­то особых вещей, которые запрещено демонстрировать в СМИ. И там много молодежи. А отвечая на Ваш вопрос, скажу, что главный критерий – это талант. Я считаю, что нужно искать и находить таланты, и их привлекать, и давать им возможность сначала проявить себя. Ведь сразу же видно, есть божья искра или нет. Вот таких людей нужно находить, помогать им.

– Чья это задача?

– Союза писателей. Должна вестись очень активно  работа с молодежью. Ну вот, например, я своих студентов, не многих, а кто этим интересуется, на мероприятия привожу писательские. И несколько студентов уже печатались в наших сборниках областных  писательских. У молодежи тоже есть интересные мысли, интересные идеи, они тоже стремятся к этому. Но их немного, сейчас другая тенденция у молодежи. Они не поэты и писатели, они больше тиктокеры, блогеры. Это отдельный вид творчества. Я не хочу сказать, что это плохо. Да, это отдельный вид творчест, которое присуще поколению, и, наверное, через какое­то время возникнет организация – Союз российских блогеров, допустим.

– Александр Иванович, я очень любил двух прозаиков смоленских – Вилена Абрамовича Сальковского и Ирину Самуйловну Аронову, Царство им обоим небесное. Сегодня для меня главный прозаик – это Александр Иванович Муровицкий. Поэтому хочу Вам пожелать поменьше пауз творческих, побольше новых произведений. И, как пел Окуджава, «не оставляйте усилий, маэстро…». Спасибо Вам большое.

– Спасибо, Сергей Витальевич.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».