Нарастает ощущение тревоги

Вопросы без ответов

С начала спецоперации прошло уже более двух месяцев, и она, как нам говорят, «идет по плану». Но почему нацбатальоны порой вновь захватывают уже очищенные от них населенные пункты? Почему свыше 500 тысяч жителей Донецкой Народной Республики на какое­то время остались без водоснабжения, отопления и связи? Почему летают украинские самолеты? Ведь уже две недели спустя после начала событий нам говорили, что «военная инфраструктура Украины полностью уничтожена», что российские силы завоевали «господство в воздухе». Если «на войне как на войне», почему до последнего времени позволялось работать украинским железным дорогам, по которым Украине поставляли оружие и по которым в Киев целыми группами с «вызывающими улыбками» ездили западные лидеры, чтобы выразить свою поддержку Зеленскому?

После того как гражданам многие годы рассказывали о боеспособности нашей армии, у них возникло стойкое убеждение – мол, стоит нам перейти границу, и враг сразу запросит пощады. Но этого, очевидно, не случилось. И всё чаще из уст некоторых экспертов слышится мнение, что украинская кампания может приобрести затяжной характер. Но даже если военные действия скоро закончатся, то конструкция мира на Украине пока как­то не просматривается.

Денег и грязи не жалеть

США совершенно открыто, с явным вызовом Путину, делают всё, чтобы Россия увязла в конфликте. Помогают Киеву политически, финансово, поставками оружия. Более того: в Пентагоне откровенно стали говорить о том, что «Зеленский должен добиться победы».

В последнее время (в рамках стратегии нанесения России максимально большого ущерба) обозначился еще один замысел. Вашингтон рассматривает возможность поставок Украине дальнобойного оружия. Цель не скрывается: подтолкнуть Киев к нанесению ударов по территории самой России. Впрочем, попытки обстрела приграничных районов Белгородской, Курской и Брянской областей предпринимались уже не раз.

К стратегии втягивания России в изнурительный конфликт привлекаются и финансовые ресурсы «коллективного Запада». Всемирный банк готовит для Украины очередной пакет помощи. Деньги грузят чуть ли не бочками. Словом, тактика такова: оружия и финансов не жалеть. Ну и, конечно, обливать Россию грязью и делать Кремлю «выговоры».

Запутанный клубок

По ходу затягивания конфликта кроме вопросов военного характера возникают и политические. И похоже, со временем их будет всё больше. При возникшем клубке противоречий для их разрешения могут потребоваться не годы, а десятилетия. Перед глазами пример Израиля и Палестины. Ведь то, что происходит на Украине и между Россией и Украиной, явно выходит за рамки отношений этих двух государств.

Самые «простые» вопросы звучат так. Что происходит в тех частях Украины, которые не охвачены боевыми действиями? Наблюдаются ли там протесты, волнения, требования отставки Зеленского? Почему прекратилась украинская «улично­майданная» вольница? Потому ли, что задавлена оппозиция? Или потому, что население (при мощной финансовой поддержке Запада) еще не почувствовало последствий происходящего? А может, потому, что военные действия (судя по картам, которые нам показывает ТВ) охватывают лишь относительно небольшую часть территории Украины, а в центральных и западных регионах в целом продолжается мирная жизнь?

Какова будет география освобожденного Донбасса и оставшейся Украины? Каким будет государственное устройство и там, и там? Возможен ли референдум, о котором говорит Зеленский? Похоже, у политиков ответов еще меньше, чем у военных.

Что будет завтра?

Вопросы – «что будет завтра?», «вернемся ли к скудным временам последних лет советской власти?», «что ждет наших детей – бронежилеты или гражданский пиджак?» – звучат всё острей. Их слышишь и от друзей, которые вчера или сегодня занимали важные посты, и от случайных собеседников в магазине или электричке.

В зависимости от социального положения и состояния кошелька вопросы, конечно, варьируются. Кого­то интересует, «сможем ли мы, как последние 30 лет, свободно ездить в Европу, посещать Лувр, учить детей в Сорбонне или Оксфорде и открывать валютные счета в «Sociеtе Gеnеrale»?». У большинства же вопросы более приземленные: «Будет ли работа, справимся ли с кредитом на квартиру, хватит ли денег на лекарства в случае болезни и на учебу детей?»

Обеспокоенность россиян «букетом проблем» растет. Об этом, по свидетельству социологов, говорит половина опрашиваемых людей. Две трети считают, что санкции влияют на широкие слои населения. Людей тревожит и нарастающая изоляция, и явная попытка США снова представить Россию в образе «империи зла», как это было при Рейгане. Из Западной Европы уже выслано более 400 наших дипломатов. Под угрозой вся система дипломатических отношений Москвы с Западом. А между тем недавний опрос Фонда «Общественное мнение» показал, что 74% граждан хотели бы восстановления связей с Западом. Это важный показатель народных настроений.

Что будет после бури?

В обстановке растущей нервозности публично высказываются и крайние суждения. Например, о том, что не только киевская верхушка заражена антирусским национализмом, что ему подвержены широкие слои населения, в том числе новые поколения украинцев, получивших за последние 30 лет «бандеровское» воспитание. А раз так, делается вывод, что и «вытравливать украинский нацизм придется десятилетиями», что «без масштабных чисток, люстраций никак не обойтись». Реакции властей на такого рода спорные заявления не последовало. Может быть, это был «зондаж» мнений?

Минуло более двух месяцев с начала спецоперации. Но предложений по будущему политическому, государственному, кадровому переустройству Украины пока не слышно. И если с целями демилитаризации всё более­менее ясно (они уже частично достигнуты), то кто будет (и будет ли) заниматься денацификацией и приемлемым для Москвы переустройством власти? Если это будет происходить при участии Москвы, то какими средствами? Если же без участия Москвы, а при активном участии США и Евросоюза, то результат предсказуем.

Представители власти на большинство такого рода вопросов ответов не дают. Точнее, ответ один: «Всё идет по плану». А в подкрепление приводятся данные о том, что градус патриотизма и рейтинги руководства страны взлетели до невиданных высот. Зачем же усложнять жизнь «второстепенными» вопросами?

Не способствуют осмыслению обществом происходящего и поправки к закону о СМИ, предложенные для утверждения в Госдуме. Дискуссия по важнейшим для страны вопросам ведется как бы на обочинах общественной жизни – в интернете, соцсетях, лишь изредка пробиваясь на трибуны общественных организаций.

Какие ряды поредели?

А между тем в экспертном сообществе нарастает ощущение тревоги. Даже в государственных СМИ, которые на первых порах безоговорочно поддерживали «линию партии и правительства», начали проглядывать критические оценки. Что касается мнения независимых экспертов (особенно экономистов), то они всё громче высказывают опасения по поводу последствий спецоперации. И призывают к скорейшему ее завершению. Надежду на то, что это произойдет «в обозримом будущем», выразил недавно и пресс­секретарь президента Д. Песков.

Перечень уже ощутимых экономических потерь ширится с каждой неделей. На длительное время (если не навсегда) можно забыть о «Северном потоке – 2». Обесценились (в некоторых случаях до нуля) активы многих отечественных предприятий. В связи с закрытием для нас европейских рынков пострадали отрасли, работавшие на экспорт. Остановлены практически все заводы автопрома, выпускающие иностранные модели. Сильно «поредели ряды» торговли и общепита. По части улиц крупных городов стало грустно ходить – завешаны витрины, повсюду объявления о сдаче освободившихся помещений в аренду.

Санкции выявили многие негативные особенности российской экономики. В стране фактически нет отрасли, где бы мы не зависели от импортных составляющих. Оказалось, что даже у знаменитых КамАЗов, постоянно побеждающих в мировых автогонках, коробки передач германского производства.

Что останется в карманах?

Сокращение и подорожание продуктового импорта бьет прежде всего по малообеспеченным слоям населения. При общей инфляции в 4% продовольственную инфляцию к январю 2022 года оценивают в 12%. Это значит, что население будет хуже питаться. А при подорожании и дефиците лекарств – хуже лечиться.

Масштаб изоляции России и нарастание антирусской истерики в Европе неприятны, но они волнуют рядовых граждан не так сильно, как экономические и бытовые последствия непосредственно для них. Хотя в настроениях звучат скорее нотки самоуспокоения: «Жить будем хуже, но привыкнем», «При Сталине не ездили в Европу, обойдемся без Елисейских Полей и сегодня».

Оценки событий и их последствий в высших, средних и низших слоях общества очень разнятся. Расслоение очень велико, и оно, по оценкам социологов, продолжает увеличиваться. Кого будет слушать власть, когда придется принимать важные решения? Скорее, полагаю, сторонников самоизоляции и мобилизационной экономики – примерно такой, какая у нас была в период «сталинской индустриализации» и затем в ходе восстановления после окончания Второй мировой войны.

Как это отразится на жизни людей и на рейтингах власти – об этом пока можно только гадать. Многое будет зависеть от того, сможет ли Кремль наладить откровенный диалог с населением, не ограничиваясь привычной риторикой о «величии» и «особом предназначении» России.

Поиск других возможностей

Украину наши политики, дипломаты и спецслужбы в свое время «проглядели». Куда смотрели 30 лет и что докладывали в Кремль, непонятно. Ситуацию в переговорах с Украиной Владимир Путин недавно назвал тупиковой. И одна из причин состоит в том, что с помощью «коллективного Запада» (денег, оружия и пропаганды) киевская власть убедила себя (и пытается убедить народ), что страна и в самом деле идет по «правильному пути». Отсюда и намеренное затягивание переговоров, и представление о том, что время работает на Зеленского.

Политических, финансовых и информационных возможностей для того, чтобы переубедить несговорчивого соседа, у Москвы сегодня нет. И в ближайшее время (тем более в условиях жесточайших санкций) они едва ли возникнут. Логика событий будет подталкивать Москву к поиску других возможностей. Каких, догадаться нетрудно. Понимает ли это Киев?

Вячеслав Костиков, политический обозреватель