Что имеем – не храним?

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова
«Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стала заслуженный работник культуры Российской Федерации, член Союза композиторов России, преподаватель музыкального училища имени Глинки Светлана Пьянкова. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Светлана Викторовна.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Очень рад Вас видеть, тем более что давно мы с Вами не встречались, к сожалению. Прежде всего, хочу поздравить Вас с прошедшим юбилеем. Я не знаю, можно ли называть цифру…

– Ой, пожалуйста.

– Так что Вам в Ваши 80 – здоровья, здоровья, здоровья. Я представляю, сколько людей Вас поздравили, и все, наверное, желали здоровья.

– Конечно, спасибо.

– Светлана Викторовна, а Вы, кроме здоровья, что сами себе пожелали?

– Что­нибудь успеть сделать еще, прежде всего подготовить издания. Потому что то, что издано, доступно и воистину остается людям. И ведь сегодня именно по сборникам народных песен, которые вышли в последней четверти XVIII века, мы можем судить о том, что пели люди, что было дорого. Нынче на дворе XIX век, а ведь ценность эти издания не потеряли. Я очень надеюсь, что и всё, что мне удалось опубликовать за эти мои 60 лет фольклорной работы, тоже будет оценено во времени.

– Ваши усилия уже и сейчас ценятся очень высоко. Когда я одному своему знакомому сказал, что встречаюсь со Светланой Викторовной Пьянковой, он воскликнул: «Ну это же живая легенда!» И это действительно так, если посмотреть, сколько Вами было сделано – записано более 10 тысяч песен, десятки экспедиций, десятки музыкальных сборников. И конечно же, педагогическая деятельность. Музыкальному училищу исполнилось 65 лет в январе. Из этих 65 Вы там работаете 57 лет. Я хочу сейчас вернуться в 2005 год, когда мы с Вами встречались в программе «Диалоги». Давайте послушаем, что Вы тогда говорили о своих учениках.

«Ученики – это моя гордость, потому что те, кому довелось бывать в экспедициях, те, кто практику фольклорную проходил через коллективы детские, юношеские, ведь из них очень многие связали свою дальнейшую жизнь именно с этой работой. И еще мне кажется, что чем больше мы будем работать с детьми, ну буквально начиная с садовского возраста, тем больше этих благодатных зернышек будет брошено в почву. И – вот в это я верю твердо – эти зернышки дадут хорошие всходы».

Прошло 18 лет. Что ученики?

– К слову «гордость» добавлю «радость». Учеников, которые посвятили себя работе с фольклором, сейчас несколько меньше, но, тем не менее, каждый год кто­нибудь из студентов связывает свою работу с народной песней. Сейчас много и плодотворно работают выпускники начала XXI века, те, кто уже на сегодняшний день совершенно точно определился. Они работают в музыкальных школах, и не только на Смоленщине, работают с коллективами. А меня работа по­прежнему и радует, и на сегодняшний день помогает в форме держаться. Работа организовывает и обязывает. Труд педагогический требует постоянного роста, иначе ты будешь просто не интересен.

– Светлана Викторовна, а не требует это и Вашего постоянного преодоления скепсиса со стороны учеников? Сидят они, думают: господи, ну нам­то зачем этот фольклор? Эти песни, такие часто грустные, заунывные? Что Светлана Викторовна хочет в нас вложить? Ну посидим, послушаем, ладно уж.

– Вот­вот­вот. Прямо в корень. «Народная музыкальная культура» – такой предмет, на который, увы, только 36 часов отводится по учебному плану, а познакомить студентов надо с традициями и русского фольклора, и зарубежных стран, дальних и ближних, и афроамериканского фольклора – ему предложено отводить довольно большое число часов. Но вот реакция студентов на первых занятиях – туда ли мы попали? Может быть, и какое­то недоверие на первых порах, особенно когда предлагаю им песни, связанные с движением. Мне же хочется не только рассказать им про хороводные, игровые, плясовые. Давайте­ка своими ножками, своими пяточками… Но это только первое занятие, а потом с удовольствием, и частенько в начале урока спрашивают – а постановочные песни сегодня будут? Интерес есть, и стараясь развивать этот интерес, мы строим свои занятия так, чтобы почувствовали их пользу.

– Ну, я думаю, что здесь еще многое зависит от личности педагога… Но хочу поговорить на другую тему, Светлана Викторовна. Я как­то в одной из своих программ говорил, что мы очень мало знаем о периоде конца 40­х – начала 50­х годов. Вот Великая Отечественная война – и сразу Юрий Гагарин, а вот этот период, очень большой и очень сложный, как­то в тени… А это Ваше детство. Вы родились в Ашхабаде, это Туркменистан. Потом был Петропавловск в Казахстане и, наконец, Магнитогорск, где Вы учились в музыкальном училище. Это Ваши детство и юность. Вот когда Вы об этом периоде думаете, что чаще всего вспоминается? Что за жизнь была?

– Трудное было время. Воды там было мало и ее по талонам получали. Я помню, как ходили с бабушкой далеко с коромыслом. Идет бабушка, несет два ведра. Контрамарки были, такие бумажечки, она подавала их в окошечко водонапорной башни и выдавали нам два ведра воды, и мы были тем горды, что нас тоже учитывают, на ту пору сестра старшая была, попозже брат еще появился. Продукты по карточкам. И мы помним, как не хватало хлеба. Лук­батун всходил на грядках, мы с удовольствием садились на грядку, щипали и ели этот лук, а вот хлебушек – буквально крошечки…. Но знаете, настрой был хороший. И этому настрою во многом помогало то, что мы пели, что бы ни делали. Мама – певунья отличная. От нее знаем о том, что наш дед, ее отец, был замечательным гармонистом, пел хорошо. Вся семья пела. В огороде ли – садик небольшой был возле дома, – кто бы там ни был, вдвоем ли мы с сестрой, мама или отец, а уж если двое­трое сели – это обязательно многоголосье. Певучий род. Если гости пришли – чаек или что покрепче, для застолья свойственное, ну а потом – обязательно песни. Что пели? Городская лирика. Причем позже, учась в консерватории, занимаясь фольклором, я открывала для себя, что у тех песен, которые мы пели, есть авторы. Вот в этом далеком селе Аннинское, где не было даже электричества, пели песни на стихи Николая Языкова «Закинув плащ, с гитарой под полой…». Да как пели! Пели песни советских композиторов и очень их любили. Знать не знали, кто что написал. Это пришло потом, но пели с удовольствием.

– Светлана Викторовна, я где­то читал, что это отец Вас направил в музыкальную школу…

– Да, дело в том, что финансово мы жили довольно скромно и трудно. Я начала терять зрение. И отец, прошедший войну, сам сталкивался не раз с тем, что потерявшие при ранении зрение люди зарабатывали себе на хлеб, играя на баяне, аккордеоне. Ну а что­что, а слух­то был, и отдали меня в музыкальную школу. Боже мой! Это вспомнить те дороги… Пешком, по «жидкому асфальту»… Транспорт не скоро туда пошел, но бежала я с радостью. Училась с удовольствием играть на баяне.

– Я почему спрашиваю, ведь это очень важно – угадать талант у ребенка. Вот его отдают, например, в изостудию рисовать, а у него оказывается хороший слух. Как не пропустить этот момент?

– Родители должны быть внимательны. Прежде всего родители. Вот ведь Александр Николаевич Скрябин, великий русский композитор конца XIX, – первого десятилетия XX века, у тетушки в семье он жил, очень рано потерял мать. А тетушка музыкантом не была, но видела, как мальчика тянет к музыке и с какой охотой он теми и другими видами музыки занимается. И привела его ни много ни мало к Сергею Ивановичу Танееву. Это надо было уметь попасть к нему…

– Простая девчонка, которая окончила Магнитогорское музыкальное училище, и вдруг – Ленинград, консерватория, теоретико­композиторский факультет. Это как вообще?

– Это только, наверное, наше поколение так дерзало. 18 лет… Где Магнитогорск, а где Ленинград… Но вот дерзнула, и знаете, Ленинград к нам, приехавшим с периферии, относился очень доброжелательно, очень благосклонно.

– А у сегодняшнего музыкально одаренного ребенка есть такая возможность – поступить в Санкт­Петербургскую консерваторию?

– Одной одаренности мало. Нужна всё­таки школа, подготовка.

– То есть одаренность, школа, ну и целеустремленность, наверное?

– Безусловно, но куда бы ты ни поступал, как инструменталист или как вокалист, народный хормейстер, на дирижерское отделение, теоретическая подготовка, конечно, нужна. И сейчас она нужна и важна по­прежнему.

– Скажу нашим телезрителям, чтобы не занимать много времени, что Вы, окончив консерваторию, по распределению попали в Смоленск. В 1966 году Вы уже стали преподавать в училище. Фольклорными экспедициями, я знаю, Вы начали заниматься еще в Ленинграде, но основная деятельность развернулась здесь. Вот если сейчас поехать по нашим смоленским деревням –  уже никого никак не найти?

– Если очень сильно повезет. Это естественно. Как бы мы ни старались – а сейчас и реконструкция обрядов старинных проходит, и много фольклорных концертов, и радио, и телевидение… Как бы идет обратный процесс. Раньше эти праздники и песни были неотъемлемой частью жизни, а сейчас, те, кто работают в данной сфере, возвращают это в быт благодарным слушателям. И всё­таки, несмотря на все старания, с уходом старшего поколения многое уже не воскресить…

– Светлана Викторовна, вот на фотографии очень колоритная женщина, это Фекла Степановна Краснова. Вы можете подробнее о ней рассказать?

– С великой радостью. На протяжении многих лет, начиная с 1972 года, встречались мы с ней. Она родилась
в деревне Заозерье Велижского района. Мы записывали много. Порой даже одни и те же песни с целью получения вариантов, ведь без вариантности немыслимо народное искусство в целом. И Смоленщина не исключение. Ее песни я вводила в сборники, радиопередачи неоднократно о ней делала. На фольклорных концертах в Москве и Ленинграде она была. Телефильм есть о ней. Встречи с такими исполнителями, коллектив ли, отдельно с кем­то – это прежде всего школа жизни, великолепная школа жизни для всех нас, независимо от возраста. Умение общаться с людьми, вести разговор, умение выслушать, умение понимать. Вот приехала я как­то к Фекле Степановне в Велиж. Дочка у меня была маленькая. Она спрашивает: «Как жизнь?» Всегда вникала во все детали. «Ну трудновато». Вы же тоже помните то время, когда было на что купить, но купить было нечего. И я, конечно, посетовала на то, что масла нет, а ребенка же хочется чем­то повкуснее накормить. Она меня послушала и спрашивает: «А хлеб есть?» Я говорю: «Хлеб есть». «Ну, значит, еще не голод» – сказала она. И как­то все мои горести и печали куда­то улетучились.

– А вот мужчина с баяном – это кто? В основном­то исполнители песен – это же женщины.

– Гармонист. Ершичский гармонист, житель поселка Ворга, кузнец по специальности и великий мастер игры на гармони. Войну прошедший. У него был слух тонкий. Он отличал строй – вот этот аккордеонированный строй, а вот этот другой, вот так звучит двухрядка хромка, вот так трехрядка хромка. И гармони – это было святое для него. Он никогда ни в одном разговоре об этом не говорил, но мы всё поняли, когда переступили порог его дома… На тебя в любом крестьянском доме всегда смотрит икона, красный угол, полотенце ручной работы, свеча или лампадка светится. А у него – иконы­то иконами, но рядом с ними, начиная с пола и чуть ли не до потолка – целый ряд гармоней, двухрядки, трехрядки. А я, говорит, вам сейчас сыграю. «Вот я сыграл на этом инструменте, а теперь на аккордеонированном. Звонче там».

– Светлана Викторовна, прекрасно, что и дочь Ваша Ольга пошла по Вашим стопам, и внуки…

– Оба внука – народные хормейстеры.

– Они живут в Подмосковье, насколько я знаю…

– Да.

– У вас полное взаимопонимание?

– Конечно.

– Светлана Викторовна, в каком состоянии сейчас собранное Вами наследие, эти тысячи и тысячи песен?

– Сейчас, мне кажется, уже важны не столько сами экспедиции, как разработка уже созданных фондов – это первоочередная задача.

– То есть надо переводить в цифру?

– Да, и какие это проблемы! Ведь нужны для оцифровки те носители, на которых всё записывалось. Попробуй их найди, и люди нужны – те, кто поможет это сделать.

– Департамент Смоленской области по культуре в курсе этих проблем?

– Не знаю.

– А почему Вы не доводите до них эти проблемы? Вы или руководство училища?

– Мы пытались пока на своем уровне решать, и решали, и решаем. Наверное, не в такой мере, как возможно было бы с помощью более высоких инстанций.

– Можно по­разному относиться к фольклору, кому­то он нравится, кому­то нет, но надо понимать, что это наше национальное достояние. Как наши потомки узнают, что люди в деревнях и селах пели в начале или в середине ХХ века? Конечно, здесь надо стучаться во все двери, но этим должен озаботиться в первую очередь Департамент культуры. Вы свое дело сделали. Вы за 60 лет столько экспедиций провели, столько песен записали! А дальше, для того чтобы эти сокровища остались, этим должны озаботиться власть имущие.

Светлана Викторовна, закольцовывая нашу беседу, хочу вернуться снова к Вашему юбилею. Есть такая расхожая фраза, что насколько себя человек ощущает, столько ему и лет. Если исходить из этого, Вам сегодня сколько?

– С даты рождения 80, а вот душевный настрой, конечно, поменьше. Увы, хочешь, не хочешь, годы дают о себе знать. Но работа организует. Ну, наверное, когда­нибудь надо будет расстаться, потому что трудиться кое­как наше поколение не умеет, а в полную силу уже непросто. Но пока работа радует.

– Светлана Викторовна, я восхищаюсь Вашей энергией, Вашим педагогическим талантом и хочу привести цитату Антона Павловича Чехова, которая полностью относится к таким людям, как Вы. Он пишет: «Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по России там и сям. Интеллигенты они или нет, в них сила, хотя их мало». Так что я хочу пожелать Вам здоровья и еще долгого, долгого служения музыкальной культуре. И еще раз поздравляю Вас с днем рождения.

– Спасибо.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».