Светлана Крючкова: «Нам стареть некогда – работы много»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стала председатель региональной Смоленской общественной организации «Общество защиты прав потребителей «Фемида» Светлана Крючкова. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Светлана Алексеевна.

– Здравствуйте.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Ваша биография настолько богата событиями, в том числе и переездами – что значит отец­военнослужащий – здесь и Украина, и Молдавия, где Вы родились, и Германская Демократическая Республика, ну и наконец Киргизия, Бишкек, бывший Фрунзе. Там Вы окончили Киргизский государственный университет по специальности «Преподаватель химии». Потом работа во Фрунзе, в Куйбышевской области, и потом снова Киргизия. Вы покинули советскую республику, а вернулись в 1991 году, когда Киргизия уже стала независимой. Это две разные страны?

– Да, это совершенно две разные страны. И хочу сказать, что я любила, конечно, больше ту республику, которая была советской. Это такой доброжелательный народ был, гостеприимный. Чистота идеальная в городе, всюду журчание воды.

– Я читал, что Фрунзе вообще считался одним из красивейших городов СССР.

– Да, очень красивый город. Там было очень много цветов всяких, роз. Он считался третьим в СССР по количеству зелени.

– 26 декабря 1991 года было принято решение о независимости Киргизии, то есть о выходе из Советского Союза. Тогда у русскоязычного населения и начались некоторые сложности?

– Да, тогда. Это стало заметно, потому что все руководители уже были киргизы, туда не допускалось русское население. Прижимали, конечно, русских. Они были просто рабочими лошадками, которые умели работать и знали, как это делать.

Но у меня с моими киргизскими друзьями не было плохих отношений. Они были всегда хорошими. Вот Вы упомянули переезды, так я поменяла одиннадцать школ, поэтому я как­то умела найти подход к людям, умела с ними ладить. Мы до сих пор общаемся. Сейчас встречаться не приходится, уже давно туда не ездила, но в соцсетях общаемся с удовольствием.

– Ностальгия по Советскому Союзу присутствует?

– Конечно. Были другие люди, во­первых, была доброта, и во­вторых, всё­таки была стабильность.

– Защищенность какая­то?

– Да, мы знали, что окончим школу, поступим пусть не в вуз, но в училище, у нас будет работа. Представляете, после вуза я устроилась на огромный завод имени Ленина во Фрунзе, это был военный завод, у меня было направление туда. У меня была большая зарплата по сравнению с остальными моими сокурсниками. Мне это очень льстило.

– А что у Вас за любовь такая к химии? Откуда?

– Наверное, со школы. Родители мне на день рождения в младших классах купили, может быть, помните, были такие наборы «Юный химик»? Мне понравилось делать эти опыты, и я приняла решение поступать на химический факультет. А мама мне говорила: «Света, ну куда ты идешь? Иди в торговый, будешь директором ресторана». Всегда помню ее слова. И вот видите, через много­много лет всё равно пришлось заняться торговлей, только в контролирующей организации.

– А как смоленский период начался? Это же 1994 год?

– Да, это был самый напряженный год. Госстандарт в Киргизии подчинялся Москве, и когда объявили независимость, нас сразу перестали финансировать и отправили на полгода в отпуск вообще без содержания. Трудно было. Знаете, в советские времена как­то не принято было копить, жили от зарплаты до зарплаты.

– Многие и сейчас так живут, от зарплаты до зарплаты.

– Да­да. И потом мы приняли решение всё­таки ехать сюда, у нас тут были родственники.

– Вам повезло, Вы сразу устроились в Госторгинспекцию?

– Я пришла сначала в Госстандарт, в ЦСМ. Михаил Иванович Карабанов возглавлял эту организацию. Спрашиваю: «Возьмете на работу?» – «У меня нет работы для Вас, но если ответите на мой вопрос, то я знаю, куда Вы пойдете».

И он мне задает вопрос: «Скажите, пожалуйста, вот водка – там ничего не может быть испорчено, почему срок годности есть?» Я как химик отвечаю, что выщелачивание стекла возникает и поэтому такой срок годности. И он говорит: «Знает! А мне никто не может ответить».

– Так водка имеет срок годности?

– Конечно.

– Сколько?

– Раньше было 6 месяцев. Сейчас продлили до 12.

– Я­то думал, что она может стоять лет пять­десять.

– Она может стоять, но это уже будет не водка… А тогда как раз в Смоленске открывалась Госторгинспекция. Я была третьим или четвертым человеком, которого туда приняли. Некоторое время я жила у родственников в поселке Красном, и приходилось ездить сюда на работу каждый день. Потом начальник Госторгинспекции Эмилия Петровна Смирнова договорилась, чтобы электроламповый завод выделил мне комнату в общежитии, и уже сын переехал сюда, и мы с ним жили в комнатке общежития. Потом купила маленькую квартирку, и стало всё нормально.

– Светлана Алексеевна, мы говорили про ностальгию по Советскому Союзу. Если говорить о тех временах – оставляем за скобками дефицит всего и вся, – всё­таки из организации советской торговли что­то надо было бы взять? Чему­то поучиться?

– Я думаю, что обязательно надо. Что именно? Это хранение продуктов обязательно, отсутствие обмана потребителя. Представляете, если за одну копейку можно было посадить? Сейчас нет той ответственности за порученное дело. А в 90­е вообще был полный беспредел. В торговлю пришел криминал, и было такое, что и закрывали нас в холодильниках, и такое, что мы писали акт, а человек рядом точил нож… Это здесь, в центре города. Или вот еще был случай. На мебельном предприятии мы проверяли качество мебели. Она оказалась некачественной, и нужно было составлять документы. И вот пишу акт, вдруг сзади открывается дверь, и кто­то заходит. Два ротвейлера. Один лег у меня в ногах, а второй рядом.

– Специально обученные ротвейлеры.

– Говорят, там пропадали люди, слухи такие ходили, было очень страшно, но акт я написала.

– Когда вспоминают про криминал 90­х, то больше говорят про бизнес, про предпринимателей, кооператоров и т.д., а то, что сотрудники Госторгинспекции тоже попали в этот круговорот, как­то даже не приходило в голову.

– Было, было всякое. Но что делать? Это была наша работа, а мы, люди ответственные, должны были эту работу выполнять. А потом меня  позвала в мэрию Раиса Николаевна Чеберяк – начальником отдела торговли. Я с Эмилией Петровной посоветовалась, и было принято решение, что я перейду туда.

– Это уже начало двухтысячных?

– Да, это был 2003 год.

– Уже всё как­то полегче пошло?

– Да, уже немножко устоялась торговля, хотя ельцинский указ еще действовал, что торговать можно везде – и на улицах. Помните, как на улицах торговали?

– Да­да.

– Мы старались как­то упорядочить эту торговлю, чтобы она была более­менее цивилизованной.

– Раиса Николаевна принимала участие в этой программе. Она говорила, что тогда ведь хлынули в торговлю учителя, врачи, инженеры, потому что они не могли устроиться.

– Все, кто потерял работу.

– И они считали, что торговля – ну это уж все могут.

– Было такое. А торговать – это наука большая. Надо знать, как сохранить товар, как преподнести товар. Я рассказывала, как нас оставили без работы на полгода в Бишкеке, и вот тогда мы с подружкой решили поторговать немножко. Купили оптом кофе, думаем, продадим по более дорогой цене. Люди подходят: «А что вы так дешево продаете? Наверное, какой­то плохой».

– Не угадали с ценой.

– Да, дороже продаем – никто не берет. Потом я всем этот кофе раздавала, дарила несколько лет. Кстати, был очень вкусный кофе. Так что не каждому дано.

– Если говорить об обществе «Фемида», которое, насколько я знаю, с 2005 года работает на Смоленщине. Это общественная организация?

– Да.

– Возникают вопросы – финансирование? Рычаги воздействия? Ну пришли общественники что­то проверять. С какой стати? Кто вы такие? Какая правовая основа у этого общества?

– Когда создавали Закон о защите прав потребителей в 1992 году, то там предусмотрели эту основу. Основа нашей работы – это 45­46 статьи Закона о защите прав потребителей, там прописаны все наши права, их нельзя игнорировать.

– И он до сих пор действует?

– Да, до сих пор действует, и мы работаем строго по этому закону.

– А кто оплачивает вашу работу?

– Сейчас в последнее время, года три, немножко проще стало, потому что мы выиграли подряд два президентских гранта. Они, кстати, очень нам помогли в период пандемии. Сейчас очень сложно, потому что у людей нет денег, и они не могут оплатить какие­то услуги. Ну а так мы работали на услугах.

– То есть проводили платные экспертизы?

– Да. Я приняла решение открыть экспертное бюро, хотя это вызвало небольшое сопротивление у коллег, они боялись, что это будет сложно. Но надо было с чего­то начинать.

– Я нередко вижу репортажи о работе «Фемиды» по телевидению, и в «Смоленских новостях» мы об этом тоже писали. Много проверок вы проводите. А кто это решает – сегодня проверяем колбасу? Это как­то по очереди или спонтанно?

– Раньше это было спонтанно, когда не было президентских грантов. А сейчас есть программа, на которую выделены деньги, и там есть определенный план. Мы должны выдерживать этот план каждый месяц. А в общем­то, это решает потребитель. Есть какие­то жалобы потребителей, и мы видим, что это действительно некачественная продукция, и тогда принимаем решение проверить тот или иной продукт. К сожалению, многие сознательно удешевляют свою продукцию путем снижения качества, не думают о здоровье людей.

– Недавно было заседание Общественной палаты, где и Вы выступали по поводу как раз проверок: «78 процентов – это продукция, которая по физико­химическим показателям не соответствует требованиям, заявленных изготовителями». 78 процентов! Это же какая­то катастрофа, Светлана Алексеевна.

– Поэтому мы везде и кричим, хотим, чтобы и люди знали, и власть об этом знала, хотя должна сказать, что наша смоленская власть имеет понимание, и у нас очень хороший контакт и с Департаментом промышленности и торговли, и с Департаментом внутренней политики. Действительно, надо что­то менять. Я думаю, что есть недоработка в том, что отсутствует местная концепция по защите прав потребителей. Нужен закон областной, вот в других областях он имеется.

– Светлана Алексеевна, а смена какая­то есть, или на Вас «Фемида» и кончится?

– У нас есть молодежь. Три молодых человека работают на постоянной основе. У нас еще есть молодежное движение потребителей. Мы приобщили очень много молодежи к этой работе. Сейчас волонтеры проверяют магазины, с удовольствием два раза в месяц они с нашими инспекторами ходят на проверки. А как они помогают смолянам? Они снимают с продажи товар ненадлежащего качества, то есть с истекшим сроком годности, который нельзя употреблять в пищу, или деформированные банки, упаковки. Смотрят (есть такое постановление), чтобы на разных полках была молочная продукция, содержащая трансжиры и только молочные жиры. Я думаю, что это наша смена.

– Кстати говоря, раз уж речь зашла о молочной продукции. Игорь Васильевич Ляхов, когда он был еще не председателем областной Думы, а председателем предприятия «Рыбковское» в Сафоновском районе, в программе «Диалоги» сказал, что белорусская продукция на самом деле не такая уж и хорошая, как это представляется нашим жителям. Химии там не меньше, чем в российской. Из Вашего опыта, белорусская продукция какого качества, как Вы считаете?

– Всё­таки у них еще остались старые ГОСТы, и они их поддерживают. Продукция безопасна, мы проверяли ее неоднократно, по физико­химическим испытаниям она соответствует требованиям. Но по потребительским свойствам всё­таки она раньше была вкуснее, более натуральная на вкус. Сейчас они именно для нашей страны тоже удешевляют продукцию.

– По качеству то, что в Беларуси продается, всё­таки отличается от того, что они поставляют в Россию?

– Да­да, отличается, это мы замечаем. Хочу сказать, обращаясь к смолянам, что наша смоленская продукция, мне кажется, самая лучшая. И тем более вы всегда можете обратиться к изготовителю, он же тут, в Смоленской области. И такие случаи были, когда заменяли товар, возмещали все убытки. То есть они реагируют адекватно.

– Если в процентном отношении, продовольственные товары и промышленные – больше претензий к чему?

– Потребители больше к нам обращаются с непродовольственными товарами. Продовольственные товары купил, не понравилось, выбросил.

– Да, а микроволновку как­то жалко выбрасывать.

– Да. Эксперты наши работают больше по промышленным товарам, с обувью, с одеждой, с техникой.

– Светлана Алексеевна, слава Богу, что существует такая «Фемида», потому что в том разгуле безответственности, который, к сожалению, есть сейчас у нас в стране, всё­таки такие организации очень нужны, хоть какая­то защита! Ну и последний вопрос: как Вам удается такой молодой быть всё время? Я Вас сколько ни вижу, вы всё такая же молодая.

– Спасибо большое за комплимент. Наверное, некогда стареть, очень много работы.

– Спасибо Вам большое, успехов.

– Спасибо Вам, будьте здоровы.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».