Инна Тимофеева: «Выбрать свой путь. «вот что главное»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стала директор Смоленского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы, доктор экономических наук, профессор Инна Юрьевна Тимофеева.
Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Инна Юрьевна.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич!

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Думал, встречусь, побеседую с руководителем одного из учебных заведений. Ваших коллег здесь побывало уже немало, но прочитал биографию: ничего себе, какая женщина! Мало того, что доктор наук и профессор, такие женщины у нас тоже нечасто встречаются на Смоленщине, так еще и подполковник полиции! Человек, который передавал свой опыт в московском университете МВД! А теперь директор одного из самых солидных филиалов. Ну и совсем невероятное –
еще и бабушка пяти внуков. Кто, глядя на Вас, поверит в это. Давайте начнем с внуков. Как распределяется внимание и любовь?

– Подойдя к определенному возрасту, я поняла, что это в жизни самое важное. Понятно, что много времени не получается уделять, но настолько интересно наблюдать! Согласитесь, мы как­то многое упускаем, воспитывая своих детей, – всё нет времени, а вот на внуков больше обращаем внимания. И такие интересные вещи за ними наблюдаешь, исследуешь, особенно когда находишь какие­то свои черты.

– У Вас два сына. А как между сыновьями делятся внуки?

– Три и два.

– Инна Юрьевна, Вы родились в Сафоново и воспитывались бабушкой и дедушкой. Я не знаю, корректно ли спрашивать, почему в воспитании не принимали участия родители?

– Да, конечно, тяжело об этом говорить. Когда мне было полгода, мать отказалась от меня, и чтобы не отдавать в детский дом, бабушка с дедушкой со стороны отца приняли решение оставить меня в своей семье. Причем у них было своих четверо детей, я по сути была у них пятым ребенком, самым любимым. Дедушка был простым шофером, прошел войну. У него было четыре класса образования, у бабушки – семь классов образования. И, конечно, они в меня вкладывали всё. Я никогда не забуду, как дедушка купил пианино. Для Сафоново в 1970 году это было событие, что в семье появилось пианино, ведь все жили без особого достатка. Все соседи приходили посмотреть, ведь такого не было ни у кого. Я отучилась семь лет и отлично окончила музыкальную школу. В те годы никто никого не спрашивал, что ты хочешь, как ты хочешь. Вот они решили – идешь в музыкальную школу. Бабушка сидела дома, и она мне с первого класса: «Держи спинку», «Пиши ровно». Я прописи в первом­втором классе переписывала, наверное, по пять раз, и у меня на сегодняшний день каллиграфический почерк. Они научили меня быть внимательной и воспитали во мне ответственность. Несмотря на то, что я была младшая и вся такая отличница с бантиками, но мне доставалось, конечно, особенно за учебу. В результате – золотая медаль.

– Итак, Вы окончили школу и поехали в Московский педагогический институт, при том при всем, что у нас в Смоленске прекрасный педагогический институт. Что подвигло рвануть в столицу?

– Амбиции. Я поехала поступать в МГУ, но не прошла. Так возник Московский педуниверситет, очень известный, мощный.

– Инна Юрьевна, как Вы считаете, сегодня, с высоты своего опыта, молодым смолянам, выпускникам школ, надо ехать поступать в Москву, в Петербург? Есть разные мнения на этот счет. Вот, например, Антон Сильницкий, завкафедрой СмолГУ, в этой программе говорил: «Надо ехать, если здесь нет таких специальностей». Например, нет тут арабского языка, не преподают. А в других случаях не стоит.

– Да, я поддерживаю коллегу в этом мнении. Тем более что на сегодняшний день внедрение дистанционного формата позволило привести знания прямо в конкретный уголок нашей России, и необязательно выезжать куда­то, можно реально получать знания в своем родном месте. Ну и второе, я считаю, и моя судьба этому подтверждение, всё­таки где родился, там и пригодился. То есть как бы судьба ни мотала меня по России, в конечном итоге я оказалась здесь и хочу именно здесь оставить свой след. А вот если школьник видит, что нужного ему варианта на территории региона нет, что ж, тогда надо уезжать.

– Идем по поворотам Вашей судьбы дальше. Итак, в Москве Вы вышли замуж за офицера?

– Да.

– Нет чтобы зацепиться за какого­нибудь доцента или профессора лет на двадцать старше – вышли за офицера и поехали черт знает куда. Это что такое?

– Это была любовь – яркая, открытая…

– Долгая?

– Да, долгая, так сложилось.

– А брак по расчету вообще имеет право на жизнь?

– Я думаю, что сейчас прагматичное такое время, когда нашей молодежи некогда влюбляться, и часто они знакомятся в интернете. А как в интернете, не увидев человека глаза в глаза, можно влюбиться? Скорее здесь расчет присутствует. Поэтому я допускаю, что такие союзы могут быть. И дальше они либо развиваются в большую открытую любовь и в многолетний союз по жизни, или, действительно, люди понимают, что ошиблись и надо искать свою половинку дальше.

– Вы служите на Дальнем Востоке, а в конце 90­х возвращаетесь на «большую землю». И вот уже очередной поворот – МВД. Но что так потянуло в силовые структуры?

– 97­й год, мы возвращаемся на малую родину. И надо как­то устраивать свою жизнь. И я попадаю на службу в органы внутренних дел, сама не ожидая и не желая того, но именно там были вакансии в то время для женщин доступны и по финансовой линии, и по экономической.

– Более двадцати лет Вы в органах МВД занимались налоговыми преступлениями и преступлениями в сфере экономики. Сейчас, оглядываясь на этот этап жизни, какое дело вспоминаете? Когда вот именно Вы размотали какой­то сложный клубок?

– Ну на самом деле было очень много таких значимых дел в тот период, но они все касались в основном бюджетных правонарушений, касались органов власти, и вспоминать, ворошить прошлое сегодня не очень хочется. Тем более что тогда мне было тридцать пять, был энтузиазм, может быть, иногда излишний. А спустя двадцать лет по­другому это всё воспринимаешь. Более спокойный подход к тому, что происходит.

– Можно было б и не сажать кого­нибудь?

– Ну уже что свершилось, то свершилось. Но полояльнее, поспокойнее, может быть, надо было относиться. Но ведь тогда и законодательство было другое, и мы в его рамках работали. А уже с 2010 года некоторые экономические преступления были декриминализованы. То есть они были переведены из разряда уголовных. И то, что, помните, раньше называлось спекуляцией, стало бизнесом. Я до сих пор помню, как мы проводили целенаправленную работу по выявлению аутсорсинга, считая, что схема аутсорсинга – это уклонение от уплаты налогов. А сейчас это нормальная деятельность, которая вошла в нашу экономику.

– Есть сферы, например, торговля, общепит, МВД, где человеку надо пройти по некоей грани – с одной стороны, построить карьеру, а с другой стороны, остаться при этом честным человеком. Это бывает иногда сложно. Сумели ли Вы по ней пройти? И часто ли приходилось идти на какие­то компромиссы с совестью?

– Честно хочу сказать, что на компромиссы с совестью ни разу не приходилось идти, поэтому и были тяжелые времена в моей службе – на грани увольнения, на грани преследований. Конечно, вот эта моя несговорчивость осложняла жизнь.

– Несговорчивость с руководством?

– Да. В каких­то аспектах. Конец 90­х – начало 2000­х годов – это, не стоит объяснять, было достаточно сложное время. И политически сложное, и социально сложное. Люди не знали, что и как, не знали, как платить налоги и как здесь лавировать. И понятно, что были где­то отчасти надуманные к ним претензии. В чьих­то интересах. Я пыталась противостоять.

– Переименовали милицию в полицию, это при Вас же было?

– Да. Я также из подполковника милиции превратилась в подполковника полиции.

– Это было при президенте Медведеве. Абсолютно глупая затея, которая стоила, по­моему, 9 миллиардов рублей: все эти лычки, печати, бланки переделывать. Вы восприняли это как должное?

– На тот момент да. Я служила в Москве, и, Вы знаете, когда ты много лет служишь, ты уже к системе привыкаешь. Это приказ, мы офицеры, и мы выполняем этот приказ.

– А звание подполковника Вам когда присвоили?

– В 2011 году.

– Это был потолок для Вас?

– Нет, можно было еще служить.

– Я вижу, по ТВ выступает часто генерал­майор, специалист по связям с общественностью, женщина молодая, но генерал­майор. Это вообще адекватно? Это не обесценивает звание в Вашей бывшей системе?

– Я соглашусь. Даже больше того, ведь реформа силовых структур предполагала, насколько я знаю, что всё­таки финансовые службы, пенсионные службы, пресс­службы – ну не должны они носить погоны. То есть это деятельность, которая выполняется абсолютно в рядовых условиях.

– В засадах не сидят.

– Однозначно. И разве можно сравнить с этим работу оперов, работу спецназа, особенно когда проходят боевые действия?! Это несравнимо! Когда я после оперативной службы перешла уже преподавать, конечно, для меня было просто удивление, я не думала, что можно так прослужить, дослужиться до полковника, получить пенсию, читая лекции, проводя семинары. И если честно, то я считаю это несправедливым, однозначно.

– Вы занимались налоговой системой и диссертацию докторскую защитили по теме «Налоговая безопасность» Вопрос: почему в подавляющем большинстве стран  прогрессивная шкала подоходного налога, а у нас плоская шкала, то есть 13 процентов, независимо от того, Потанин ты или Новиков, всё равно будешь платить 13 процентов. Это уже какая­то патология, аномалия, Вам не кажется?

– Абсолютно. И как раз в своих исследованиях я постоянно это подчеркиваю. Но знаете, министры наши, что Кудрин, что Силуанов, они же всегда говорят: «Смотря как считать». Вот понимаете, методика подсчета у нас разная. И то, что сейчас всё­таки продвинулась тема прогрессивного НДФЛ, это уже радует. Всё­таки внесены поправки и часть налогоплательщиков уже платят не 13, а 15 процентов.

– Инна Юрьевна, я Вас умоляю, как в таких случаях говорят. Эти два процента, во­первых, кого они касаются? Очень ограниченного числа людей. Я вот помню, что в свое время даже я платил 20 процентов подоходного налога, потому что мой доход был выше, чем средний. Так что это продвижение, мягко говоря, не убедительное. Наши вожди говорят, что вот если мы повысим налог, все уйдут в тень. Господи, вы наплодили столько силовых структур, столько у нас контролирующих органов, ни в одной стране, наверное, столько нет, ну как же в других странах отслеживают этот уход от налогов? А здесь бесконечные какие­то отговорки, абсолютно неубедительные.

– Да, я как гражданин абсолютно солидарна с Вами в этом вопросе. Богатый должен платить больше, бедный должен платить меньше. Это принцип справедливости, который заложен в основу еще Адамом Смитом, он бы реально сработал. Но мы с Вами имеем, что имеем.

– Инна Юрьевна, давайте перейдем к вашему учебному заведению – Смоленскому филиалу Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Это преемник филиала Орловской Академии государственной службы?

– Я даже больше скажу. Мы преемники Института красной профессуры с 1917 года.

– Вот как мы представляем этот вуз? Чиновники, которые хотят получить какое­то второе образование и даже защитить диссертацию, приходят в это учебное заведение и без шума и пыли получают там этот диплом, защищают эту диссертацию. Ну если губернатор захочет защитить диссертацию, что же ему там, диссертацию не напишут? Вот такое представление обывательское. Надеюсь, сейчас это не так.

– Я, Сергей Витальевич, не буду говорить о том, что было до меня, то есть до 2013 года. Но ключевая цель – подготовка эффективных управленцев для власти, это…

– …это осталось?

– Это осталось, да, и мы не открываем в Академии каких­то странных факультетов, которые не соответствовали бы общей цели. Поэтому и статус ей был придан «при Президенте» и все наши основные установки, разработки, методики, зарубежные, российские, направлены на то, чтобы человек качественно умел управлять.

– Касается только управленцев во власти?

– Нет, он может идти работать в дальнейшем куда угодно, потому что кроме государственного муниципального управления у нас есть просто экономика, экономика организаций, у нас есть юриспруденция, но понятно, что ключевое всё­таки это подготовка эффективных управленцев из тех ребят, которые выбрали в качестве приоритета служение народу, как бы высокопарно это ни звучало, служение государству.

– Выпускники школ к вам могут поступать?

– Однозначно. У нас бюджетные места, поступление такое же по ЕГЭ, но как Вы правильно заметили, конечно, преимущественно у нас получают второе высшее образование.

– Инна Юрьевна, у нас достаточно много вузов, в которых преподаются те же самые специальности, о которых Вы сейчас сказали, – СмолГУ, Энергоинститут, Смоленский филиал Финансового университета при Правительстве России. Ваше место какое? Почему лучше к вам пойти?

– Я считаю, что ключевое – это наш подход. У нас очень жесткая дисциплина, и когда к нам приходят некоторые студенты, которые говорят, что так всегда было: мы платим, но учиться не хотим, то эта история не про нас. Постоянно демонстративно, публично мы вывешиваем приказы на отчисление – по пять, по десять человек в год. Это те, кто не сдавал сессию, те, кто сейчас в условиях дистанционки не соизволил подключиться даже сидя дома. То есть безжалостно люди отчисляются.

– А как же на это смотрит головное учебное заведение?

– Головное тоже за чистоту кадров. Бывали времена, когда практически, как Вы правильно заметили, все чиновники заканчивали вуз с красным дипломом. У нас категорически другой подход. Красный диплом РАНХиГС – это уже пропуск в серьезную управленческую команду. И в дипломе­то пишется «город Москва». Там не видно, что это Смоленск. И поэтому головной вуз – в этом наш союзник.

– Я знаю, что среди преподавателей много офицеров.

– С 2013 года, наверное, это печально, но 80 процентов коллектива было заменено. И на сегодняшний день люди, на кого я могу опереться, это полковники, это уровень – зам командира полка спецназа «Меркурий», кандидат наук, начальник в прошлом МЧС Смоленской области, полковник, начальник одного структурного подразделения, последнее наше усиление, полковник. Эти люди прошли боевые точки, это люди, которые видели жизнь изнутри. Я очень горжусь, что у меня такая команда.

– В Вашем кабинете не услышишь слово «хорошо», только «так точно»?

– Практически да.

– Инна Юрьевна, недавно был такой опрос: «Портрет выпускника российского вуза». Больше чем половине опрошенных вчерашних студентов оказалось недостаточно практических навыков в выбранной профессии. В вашем вузе лекции, беседы – это всё хорошо, а вот что­то делается для получения практических навыков?

– Да, вот наше нововведение – у нас весь 2 курс выходит на практику в МФЦ на Индустриальной, на Юннатов, и я считаю, что если студент пришел к нам учиться, он должен уже на втором курсе понять, что такое народ, что такое слабослышащий пенсионер семидесяти лет или молодая мама с кричащим ребенком, но ей нужно срочно получить какую­то справку, получить паспорт, прописку. И вот наши ребята сразу на втором году окунаются в эту практику, и, Вы знаете, мы сразу наблюдаем. Потом мы обязательно делаем опрос, чтобы понять, понравилось – не понравилось, и я всегда ребятам говорю: вы не огорчайтесь, отрицательный результат – это тоже результат. То есть если ты понял, что ты с людьми не можешь общаться, что тебя всё раздражает, лучше не надо идти в эту профессию, лучше выбери себе что­то тихое, но не иди в управление. Вот у нас такой подход плюс каждый предмет – это опять же обязательно практика. У нас есть дисциплина «Документооборот. Делопроизводство». Они учатся писать письма, начинают с простого заявления о приеме на работу, которое, кстати говоря, люди пишут с ошибками, даже окончив вуз. А потом задания усложняются. То есть они должны написать, например, обоснование проекта, попросить денег у министра финансов для региона. Я когда преподавала судебную бухгалтерию, у меня курсанты писали постановление о назначении экспертизы каждый день. И в финале они, закрыв глаза, наизусть помнили, как написать это постановление. Так и мы в своем обучении заставляем получить этот навык. Допустим, мы ввели госзакупки, это очень тяжелый предмет, но изучают все – экономисты, госслужащие, юристы. И очень сложно этот предмет сдать, потому что они реально должны зайти на сайт, посмотреть котировку, разобраться в технической документации… Так что от нас они уходят уже очень хорошо подготовленными специалистами.

– Инна Юрьевна, закольцовывая нашу беседу, а начали мы с внуков, я хочу закончить вопросом: какие черты Вашего собственного характера Вы хотели бы передать внукам?

– Сложный, конечно, вопрос. Время другое, Сергей Витальевич.

– Времена не выбирают.

– Да. Помните эту мудрость, что тяжелые времена рождают сильных людей? У меня так жизнь сложилась. Наверное, если бы были у меня родители, была бы поддержка, вряд ли я бы этого всего добилась. Но у меня никого не было – ни деда­генерала, ни мамы с папой – профессуры, но тем не менее я сделала карьеру и как офицер, а женщине это всегда сложно, и как ученый я состоялась. Поэтому детям и внукам пожелаю правильного выбора своего пути, упорства и трудолюбия. То есть идти­идти­идти. Ученый – это тот, кто изучает много книг. Образованный – это тот, кто после изучения умеет это применять на практике. Просвещенный – это тот, кто нашел свой смысл жизни. Я нашла смысл своей жизни и очень хочу, чтобы мои дети и мои внуки тоже нашли смысл жизни и шли по правильному пути.

– Спасибо Вам большое, очень приятно было с Вами познакомиться. Я желаю Вам всяческих успехов.

– Спасибо, Сергей Витальевич.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».