Денис Матвеенков: «Нам бы взять от французов умение любить жизнь»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стал  проректор Смоленского государственного университета по внеучебной и социальной работе, кандидат филологических наук Денис Матвеенков. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

 

– Здравствуйте, Денис Владимирович.

– Здравствуйте.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Даже не буду думать над первым вопросом, сразу спрошу – Вы уже или еще? Это я про коронавирус.

– Я еще.

– Вакцинироваться будете?

– Думаю.

– Почему так неуверенно?

– Есть сомнения.

– Вы ближе к «ковидофобам», которые боятся заболеть, или к «ковидодиссидентам», которые ничего не боятся?

– Я что­то посерединке. Точно не «ковидофоб», но не могу сказать, что и «ковидодиссидент».

– У Вас родители медики, насколько я знаю?

– Да, у меня мама стоматолог, папа работал зубным техником. Я вообще из семьи, где очень много стоматологов. И тетя, и дяди, и дедушка и так далее.

– Так. И в чем дело?

– Вы знаете, такой же вопрос мне задала когда­то мой педагог Эда Моисеевна Береговская: почему Денис не стоматолог? Как­то не сложилось.

– Врачи, в отличие от артистов, например, которые, как правило, не хотят, чтобы дети тоже шли в артисты, очень рады, когда династия продолжается.

– У меня никогда не было желания быть врачом.

– Но у родителей­то наверняка было такое желание?

– Но они прислушивались и к моим желаниям тоже.

– Почему выбрали СмолГУ? Или тогда СГПИ?

– Да, Смоленский государственный педагогический институт имени Карла Маркса. Правда, я поступал, когда он еще был имени Карла Маркса, а закончил уже без Карла Маркса. Так получилось. А почему СмолГУ? Ну так сложились обстоятельства. Я первый год не поступил (поступал не в Смоленске). Один год серьезно готовился и тоже собирался поступать не в Смоленске, но тоже поменялась ситуация, и я стал студентом СГПИ.

– Следующий вопрос просится сам собой: почему французский?

– У меня первый язык английский, я его в школе изучал с десяти лет, потом в старших классах занимался дополнительно. Ну а здесь просто решил перестраховаться – на французское отделение поступить было легче, чем на английское.

– Вот смотрят нас сейчас молодые люди, которые заканчивают школу, и думают: «На кой нам этот французский язык? Везде английский, везде англицизмы, весь мир на английском. Зачем нам идти на французское отделение?»

– А вот зачем. Если, например, в школе вы изучали английский язык, как я, и потом поступили на французское или немецкое отделение, вторым языком у вас будет всё равно английский. Вы его уже знаете на хорошем уровне, почему бы не получить на таком же высоком уровне в качестве первого языка немецкий и французский, имея супербагаж английского языка? Это очень хороший вариант, потому что всё равно мы –
европейцы. Французский и немецкий язык – это основные языки в Европе. Французский язык всё равно остается одним из языков международной дипломатии. Изначально, французский язык – это язык международной почты, это язык международных документов. То есть удостоверение водительское – там «permis de conduire» должно быть написано. Это международный язык таких официальных документов.

– И потом французский – он же безумно красивый язык.

– Я к такому мнению скептически отношусь, всегда спорю со студентами. Это стереотип, что французский –
очень красивый язык. Я всегда пытаюсь их переубедить. Считается, что немецкий очень некрасивый, гавкающий язык. А так ли это? Есть такая очень важная для всех в жизни фраза «Я тебя люблю». Конечно, «Ай лав ю»(«I love you»), это да, все знают. «Же тэм» («Je t’aime»), мне кажется, очень просто. А смотрите, как красиво «Их либе дих» («Ich liebe dich»).

– У Вас сейчас сколько языков?

– Наверное, всё­таки два – французский и английский.

– А французский в совершенстве?

– Совершенству нет предела. Мы даже не можем сказать, что знаем русский язык в совершенстве.

– Денис Владимирович, я так понимаю, что работа в школе изначально в Ваши планы не входила?

– Нет.

– Вы закончили, когда уже не было распределения?

– Да, распределения не было. Но если бы меня распределили в школу, я бы работал в школе. Мне нравится. Я люблю работать преподавателем.

– Но Вы остались на кафедре…

– Да. Я поступил в аспирантуру, вначале в очную, потом перевелся в заочную, и Эда Моисеевна Береговская была моим научным руководителем. Она мне очень много дала, многому научила. Это подарок судьбы.

– И два года Вы работали во Франции, преподавали русский язык?

– Да.

– Какие они, французы? Это тот вопрос, который я задавал в этой программе и Эде Моисеевне.

– Средний француз – это человек, который получает удовольствие от жизни. Он живет ради того, чтобы получать удовольствие даже от очень таких примитивных вещей. Он любит вкусно поесть. Он любит хорошо, приятно провести время в театре, на выставке, в музее. Французы любят путешествовать. Да, немножко легкомысленные. Да, немножко необязательные.

– Скупые.

– Нет, не сказал бы. Здесь, наверное, всё зависит от того, что понимать под скупостью. Ну француз, например, говорит, что если книга стоит 25 евро, она очень дорогая. Но в то же время совершенно спокойно может истратить 50, чтобы прекрасно провести время в ресторане за ужином, за обычным ужином.

– Когда у Марка Шагала, знаменитого художника, спрашивали, почему Вы выбрали для жизни Францию, он отвечал: «Здесь любая консьержка понимает, что такое искусство и что такое любовь». А Михаил Шемякин отмечал: «Это особая непостижимая легковесность, как будто их ничто не трогает. Они вечно веселые, смеющиеся, легкомысленные».

Что бы нам такое перенять у французов, как Вы считаете?

– Любовь к жизни, наверное. Они умеют жить. Есть даже очень четкое понятие, такое сформированное «savoir vivre», то есть умение жить и получать от этой жизни удовольствие.

– А почему Вы не остались там на ПМЖ?

– Ну как­то не сложилось. Я не ставил никогда себе целью остаться жить во Франции или уехать туда, но если бы получилось, то получилось бы, а если не получилось, то и нет.

– Каков уровень знаний у смоленских абитуриентов, если говорить о французском языке?

– На французское отделение с французским языком, к сожалению, поступают очень мало, потому что французский язык после английского и немецкого у нас третий. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы у нас были и студенты, которые имели бы уже базовые французские знания, но, как правило, мы начинаем с нуля. У нас этот опыт огромный, накопленный, и у нас прекрасно это получается.

– А Вам лично не хватает общения с носителями французского языка?

– Конечно, не хватает.

– А в Смоленске вообще нет таких?

– Сейчас я не знаю здесь носителей французского языка.

– Денис Владимирович, давайте к другой теме перейдем. С 28 лет началась Ваша административная карьера: замдекана факультета иностранных языков, потом декан, теперь проректор. Это как­то входило изначально в планы? Или это само собой?

– Само собой. Совершенно не входило в планы. В планы входила наука в первую очередь, и административная деятельность даже притормозила, скажем так, мои научные штудии. Я защитился позже, не сразу после того как закончил аспирантуру, потому что мне было достаточно сложно, не получалось совмещать и административную должность, и деятельность преподавателя, и научную.

– Как говорят в таких случаях, в распоряжение редакции попала Ваша характеристика, в которой написано: «Введенные им усовершенствования позволяют эффективно осуществлять организацию воспитательной работы». Это о Вас как о проректоре по внеучебной работе. Это какие усовершенствования «позволяют эффективно организовать воспитательную работу»? Что Вы себе в актив без ложной скромности можете записать?

– Я вообще скромный человек. Конечно, это фраза из характеристики. Это особый язык, это особый документ, который требует определенных клише. Но мы действительно стараемся, чтобы у нас была интересная, разнообразная внеучебная работа. Сейчас в университете в процессе утверждения программа его развития до 2025 года, и есть определенное количество проектов, которые связаны с внеучебной работой и которые мы будем стараться реализовывать. Задумок много. В частности, это создание университетской лиги студенческих клубов. Есть у нас национальная лига студенческих клубов (НЛСК), мы с ними сотрудничаем очень плотно, они в Москве находятся. Вот хотим подобную структуру создать и на базе Смоленского государственного университета. Объединить все студенческие объединения – кружки, клубы – в такой единый организм, чтобы им было проще взаимодействовать друг с другом, сотрудничать, находить какие­то общие проекты, проводить какие­то совместные мероприятия,  продвигать тот опыт, который наработан, и тот потенциал, который есть в этих студенческих объединениях. Плюс ко всему, конечно, у нас большая мечта, чтобы университет стал таким центром притяжения – молодежи в первую очередь, но и других, конечно же, категорий – начиная от детей, школьников до представителей серебряного возраста.

– Я, честно говоря, из своей студенческой жизни, что касается внеучебной работы, помню только стройотряды, в которых я всё время участвовал, и посиделки в общежитии с определенными последствиями.

– (смеется) Ну посиделки это не внеучебная работа.

– Поэтому я завидую нынешним студентам – вы развили там очень серьезную деятельность. Именно внеучебную. Такое впечатление, что вы боитесь студентов отпустить далеко, в хорошем смысле слова, от себя, чтобы они в эти годы напитались уже всем, чем только вы считаете нужным.

– Конечно, много существует вызовов современного общества. Не секрет, что студенты очень многие свое обычное общение, которого и так не хватает, заменяют виртуальным общением, уходят в этот цифровой мир, теряют какие­то нравственные стандарты, поэтому наша задача – как­то их привлечь, активизировать, чтобы они больше общались и всегда находили какие­то интересные акции, инициативы.

– Хорошо. И вторая часть Вашей должности – проректор по социальной работе. Социальная это что? Общежития?

– Да, в том числе. Раньше такой должности не было. Раньше было два проректора. Один отвечал за внеучебную работу, и был проректор, который отвечал за социальную работу. Когда в 2009 году ректор Евгений Владимирович Кодин предложил мне должность проректора, он и объединил две должности в одну. Я стал проректором по внеучебной и социальной работе. Социальная работа – это общежития, это стипендиальное обеспечение студентов.

– Ну так Вы тогда человек всемогущий.

– Серьезный.

– А зарплат тоже две?

– Нет, к сожалению.

– Стипендии, общежития, что еще?

– Это и материальная поддержка студентов, и проблемы, связанные с их социализацией, и так далее.

– А Вы можете лишить стипендии?

– Нет.

– А кто может?

– Стипендии студент лишается согласно определенному порядку. Существует положение о стипендиальном обеспечении и материальной поддержке студентов, и там есть пункты, которые дают право подписать приказ о том, что прекращается выплата стипендии студенту.

– Я помню, что меня наш декан Марк Захарович Хенкин, царство ему небесное, как­то на месяц лишил стипендии.

– Это невозможно сейчас.

– Потому что я пришел на одно мероприятие в нетрезвом виде. Значит, сейчас такого не может быть. Но у нас были и так называемые повышенные стипендии. Сейчас есть такие?

– Те стипендии, которые были у нас с Вами, это академические стипендии. Если у тебя «четыре» и «пять» – это одна стипендия, если одни пятерки – то другая. Сейчас стипендий очень много, и они очень разные. Это, во­первых, и социальная стипендия, это и социальная стипендия в повышенном размере для студентов первого и второго курса, которые сдают промежуточную аттестацию на четверки и пятерки, это так называемая повышенная государственная академическая стипендия. По пяти категориям.

– Так самая большая сколько?

– Есть так называемая повышенная государственная академическая стипендия. Она назначается студентам по пяти категориям. Есть пять номинаций: учебная деятельность, научная, общественная, творческая и спортивная.

– А в рублях это сколько?

– Девять и десять тысяч.

– Ну не плохо. Почти как пенсия у некоторых пенсионеров.

Денис Владимирович, знаю, что планируется строительство нового общежития.

– Это в планах, потому что университет, конечно, хочет расширяться, в том числе за счет иностранных студентов. К нам в этом году поступили студенты из Узбекистана в большом количестве, студенты из очень экзотической страны Гаити. Они учатся на психолого­педагогическом факультете, на физико­математическом факультете.

– Мерзнут, наверное?

– Да, но держатся. И потом есть очень интересный проект, который поддержан министерством – проект приграничных институтов, университетов в рамках проектов Союзного государства России и Белоруссии, поэтому было бы, конечно, хорошо, чтобы наши студенты, которые у нас появятся, жили в новом общежитии, которое будет соответствовать уже стандартам сегодняшнего дня, ведь те четыре общежития, которые есть у нас, построены давным­давно.

– И закольцовывая нашу беседу, с кем из знаменитых французов, уже ушедших, Вы хотели бы встретиться и позавтракать?

– С Коко Шанель.

– Прекрасно. Спасибо Вам большое. Я желаю Вам всяческих успехов.

– Спасибо.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».