Ирина Захаренкова: «Доверяйте мастерам, и всё будет хорошо»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стала руководитель сети салонов парикмахерского искусства «Аэлита» Ирина Захаренкова. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Ирина Георгиевна.

– Здравствуйте.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Очень рад познакомиться со столь известной в Смоленске женщиной, и ловлю себя на мысли, что за 25 лет существования программы «Диалоги» впервые у меня в гостях представитель Вашей профессии. Не знаю, может быть, потому что мастера парикмахерского искусства всё­таки не очень на виду, по сравнению с врачами, педагогами, депутатами. Интересно, есть ли такие люди, встречались ли Вам, которые говорили: я с детства мечтала стать парикмахером?

– Да, такие люди есть, но я сначала хочу ответить на первую часть Вашего вопроса – на виду мы или нет. Безусловно, был период времени очень интересный, яркий, когда мы создавали много программ, очень много выступали. Это были конкурсы, показы, мастер­классы. Мы были на виду. И тогда парикмахерское искусство было на очень высоком уровне. К нам приезжали московские мастера, чтобы оценивать наши работы, и они ставили нам всегда пять с плюсом. Это здорово. Поэтому в принципе профессия очень интересная, очень ответственная, потому что, безусловно, человек, приходя к нам, хочет стать лучше. И мы хотим. У нас обоюдное желание. Поэтому если всё это совпадает, то и получается результат. И конечно, есть те, которые мечтали… У меня даже были ученики, которые мечтали всю жизнь быть парикмахером, но по судьбе становились военными, а потом, когда уходили в отставку, приходили ко мне учиться.

– Мужчины?

– Мужчины, совершенно верно. И в результате они становились очень хорошими мастерами, которые сейчас еще работают, они мечту свою воплотили в жизнь.

– Тем не менее, Вы не относитесь к этой категории, потому что я знаю, что Вы окончили культпросветучилище и Ваша первая специальность – режиссер массовых мероприятий. И вдруг – или не вдруг, я не знаю – этот поворот. Как он случился?

– Как все нормальные девочки, я мечтала быть артисткой, поэтому занималась в каких­то театральных студиях, и у меня всё в принципе получалось. Затем работала художественным руководителем в парке, потом перешла в техникум связи тоже художественным руководителем. Это было тоже очень интересно. Но мне так хотелось быть ближе к своему мужу, а он в то время работал ювелиром в «Минутке».

– Салон был такой.

– Назовем его салон «Минутка», красиво. На третьем этаже он работал ювелиром, а на втором была парикмахерская «Натали». Внизу был ремонт обуви. Я понимала, что ювелиром меня не возьмут, в ремонт обуви сама не пойду, а парикмахерское искусство – очень даже может быть. Пошла, обучилась и затем стала показывать очень серьезные результаты, и пошло, и поехало. Я влюбилась в эту профессию до такой степени, что уже на протяжении стольких лет эта любовь никуда не девается.

– Я подозреваю, Ирина Георгиевна, что здесь ревность сыграла свою роль.

– Очень даже может быть.

– Чтобы мужа не отпускать далеко.

– Я тоже много раз анализировала и поняла, что это было так, это правда. Вот это мое желание быть рядом с мужем.

– Мы опускаем большой период Вашей жизни. Есть такая пьеса известная «Варшавская мелодия», и там один из персонажей говорит так: «На самом деле никакой череды событий в жизни нет. Есть одно событие, и оно всё решает». Можно ли сказать, что в Вашей жизни таким событием стало решение в 1996 году открыть свое дело, свой салон?

– Да, я очень хотела быть самостоятельной, проводить конкурсы, создавать шоу­программы. Мы этим не занимались, а мне очень хотелось это делать, и поэтому я хотела свободы. Думаю, что это и было отправной точкой. Вы прямо смотрите в корень.

– Я скажу нашим телезрителям, что позади у Вас было два года учебы парикмахерскому искусству во Львове, то есть Вы шли целенаправленно в этой профессии. Так вот, что касается лихих 90­х, всё­таки с высоты сегодняшнего опыта, возраста, времени как Вы оцениваете вообще этот период?

– Я не могу сказать, что он был простым, но это было очень интересно. Ты просыпался утром и не знал, что будет к вечеру. И это держало тебя в серьезном тонусе. Я вспоминаю эти годы не, как говорят, ой, эти 90­е, да как мы такое пережили. Да хорошо мы пережили, интересно.

– Я тоже не раз говорил, что это время очень противоречивое. Да, с одной стороны многие страдали, потеряли работу. А многих и убили, что там говорить. Но была и другая категория людей, таких как Вы, которые сумели открыть свое дело, свое призвание воплотить в жизнь. А крыша была?

– Как у всех нормальных предпринимателей (смеется). И когда вдруг наступил период, когда крыша эта не то что пошатнулась, а просто ушла, и нам сказали, что, ребята, вы остаетесь самостоятельными, то первым был шок – а как? Как без крыши? А оказывается, всё хорошо, нормально.

– Сколько сейчас салонов у вас?

– У нас два салона, два центра красоты – и школа, и магазинчик профессиональный.

– В тот самый начальный период самое трудное было что? Кадры?

– Нет. С кадрами мне было легко, потому что возле меня уже сплачивался коллектив, который был готов идти со мной куда угодно. Иногда я говорила: «Девочки, поймите правильно, я не знаю, что будет завтра». А они отвечали:  «Ну ты же идешь, значит, и мы с тобой пойдем», в этом плане мне было полегче. Проблема была в нехватке материальных средств, но это нормально для начинающих. Но появлялись люди, которые очень мне помогали, на удивление открыто, со всей душой. Оборудование  дорогостоящее, итальянское, которое нам было необходимо, мне дали в рассрочку на неопределенное время. Безусловно, я старалась как можно быстрее вернуть все долги. Я до сих пор благодарна этому человеку, Владимиру из Москвы, который поверил в меня, в то, что я не предам, не обману и верну эти деньги. И я вернула и была очень ему признательна, потому что в тот момент это была самая необходимая поддержка для меня, без этого было бы намного трудней.

– Раз уж на эту тему заговорили, санкции каким­то образом повлияли на Ваш бизнес?

– Да, в первый момент было страшно, ведь мы работаем исключительно с итальянской косметикой, то есть у нас ни одной позиции из парфюмерии нет не итальянской. И конечно, когда вдруг всё закрыли, перекрыли – что делать? Как быть? Конечно, всё это было сложно. Подорожание произошло, как бы ни хотелось, время диктует свои условия. Но, тем не менее, всё идет в полном объеме, в полной доставке. Не страдаем.

– Просто логистика нарушилась, поэтому стало дороже.

– Да, стало дороже, потому что стали везти не по прямой, будем так говорить.

– Ирина Георгиевна, а Вы сейчас посоветуете молодым людям идти в эту профессию?

– Я бы, во­первых, посоветовала учиться у профессионалов. Это то, что сейчас сильно утрачено. Все мы нынче существуем в цифровых технологиях, и нам кажется: открыли компьютер, увидели, что там кто­то обещает научить… Не ведитесь на это. Доверяйтесь только профессионалам. Я всегда говорю ребятам – милые мои, эта профессия – это искусство, это наука. Чтобы изучить парикмахерское искусство, надо много знать. Это не просто так: дадим в руки ножницы, пускай стригут. Нет, это искусство сложное, но бесконечно интересное. Хочу предостеречь: сейчас наработка клиентской базы очень сложна. Пандемия сделала свое дело. Появился страх перед присутствием в салоне и возможностью заразиться какими­то заболеваниями. Хотя научно уже доказано, что ни в одном из салонов мира ни один человек не заболел коронавирусом. Так что, милые мои друзья, не бойтесь, дерзайте. Но учиться надо, и только у профессионалов.

– В школе Ирины Захаренковой, например.

– Очень может быть, потому что мы к этому подходим серьезно, и когда наши ученики приходят, я начинаю с ними общаться и говорю: с этого момента мы будем с вами говорить на профессиональном языке. Поверьте мне, что через месяц вы будете думать, что вы на нем всю жизнь разговаривали. А потом им уже кажется, что они такие и пришли, но это значит всё правильно, всё хорошо.

– Газета «Смоленские новости» 19 мая 2000 года. Вот что Вы говорите: «В нашем салоне никогда не звучит вопрос – как вас стричь. Мастера высокого класса, настоящие художники сами подберут вам стрижку, укладку, цвет волос, учитывая при этом черты лица, форму головы и даже ваш характер». Это всё так до сих пор?

– Да, до сих пор. И буквально вчера у меня был разговор с клиенткой. Она, еще не зная меня, села и в первую очередь начала мне говорить, что бы она хотела. И я ей стала объяснять: «Поймите правильно, это не моя прихоть, мы мастера, мы видим вас со всех сторон. Мы видим в вас то, чего вы сами в себе не видите. Доверяйте нам. И если это доверие произойдет, Вы уйдете красавицей и увидите себя такой, какой Вы не видели никогда». Да, это осталось, совершенно верно.

– «И даже Ваш характер»…

– Да. Мы задаем какие­то наводящие вопросы. Мы не спрашиваем, где вы работаете, а спрашиваем про жизнь. Это действительно так.

– В этом же интервью Вы говорите о том, что «легкая небрежность создает сексуальную притягательность, что немаловажно для женщины». А где границы этой небрежности? Как Вы считаете?

– Очень интересный вопрос. Дело в том, что не случайно и прозвучала фраза – «легкая небрежность». Как бы немножечко… А не так, как сейчас стали делать небрежность – такое ощущение, что человек поспал, встал, забыл расчесаться…

– Как говорят, «взрыв на макаронной фабрике»?

– Да­да, и вроде как это модно. Безусловно, нет. В небрежности должна быть изысканность. Легкая, очень воздушная, где­то упавшая прядь, где­то вроде как не подколотый локон.

– Вот здесь и надо слушать мастера.

– Да, это и есть искусство – не перейти грань.

– У Пушкина есть такие строки: «Всему пора, всему свой миг; смешон и ветреный старик, смешон и юноша степенный». То есть еще и возраст надо учитывать, какие­то нюансы.

– Совершенно верно. Допустим, женщины бальзаковского возраста сами по себе бесконечно красивы. Не надо искусственно молодиться. Мы и возрастным женщинам предлагаем достаточно яркие, интересные вещи, чтобы они почувствовали себя юными, чтобы когда шли, выпрямлялись, гордо несли голову. Это тоже очень важно, это потом внутри аккумулируется и дает результат.

– Знаете, когда я вижу, вот идет дама под пятьдесят или за пятьдесят в обтрепанных страшных джинсах с дырками на коленях, я всё время думаю, ну неужели непонятно, что, наверное, уже так не надо?

– Я с Вами совершенно согласна, потому что каждый возраст красив, не надо из себя делать девочку, когда тебе пятьдесят.

– Да это смешно.

– Совершенно верно, это тебя не молодит, потому что походка уже, к сожалению, не та, и оно видно… А когда у тебя еще рваные джинсы, то ничего кроме чувства сожаления это не вызывает. А если бы она оделась именно по­женски, красиво, изящно, с каким­то нюансом интересным, я Вам скажу, она бы выглядела гораздо моложе.

– И еще несколько подобных вопросов. Это тренд такой сейчас, что девушки ходят с прическами розового, зеленого цвета?

– Тоже прекрасный вопрос, потому что эту тему вообще надо поднимать. Это такая подростковая тенденция. Но я хочу предупредить тех же девочек, мальчиков: чтобы добиться этих чистых тонов лилового, розового, голубого цвета, волосы надо подвергнуть очень серьезной химической обработке, чтобы сделать их практически белыми, для того чтобы был чистый тон, а в подростковом периоде, когда в организме всё меняется, это потом может дать не очень хорошие результаты, поэтому вы должны быть очень осторожны. Какие­то пряди – да, но не касайтесь вы своих корней волос, пусть они живут своей жизнью и живут в вашем времени, пока вы молоды, и чтобы спустя много­много лет у вас были такие же прекрасные волосы. А тенденция такая есть, да.

– Они бы пришли к вам, но дорого же…

– Это миф такой, что в салоне «Аэлита» сумасшедшие цены. Такого нет. У нас всё доступно. Мы проводили анализ по городу, и сказать, что у нас самые высокие цены, я не могу, но самые квалифицированные мастера – да, поэтому делайте выводы и имейте желание прийти к нам. Для этого мы и живем.

– «Парикмахер» в переводе с немецкого – изготовитель париков. Если говорить о париках, что бы Вы посоветовали или от чего предостерегли?

– Есть такие моменты, когда человеку необходимо носить парик, и конечно, его можно носить, но очень ограниченное время, имейте в виду. Это не головной убор. Вы должны понимать, что 3­4 часа в день – это максимум, если вы хотите сохранить свои волосы, потому что луковицы страдают, когда они находятся как бы в парнике. «Парик» – «парник» – они даже созвучны. Поэтому парик возможен, и для девочки даже. Если вдруг она, идя на дискотеку, решила кардинально сменить образ – да ради бога, пускай потанцует в ярком парике. Недолго.

– Ильф и Петров «Двенадцать стульев». Начинается роман так. «В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители города рождаются лишь за тем, чтобы побриться, остричься, освежить голову и сразу же умереть, а на самом деле люди рождались, брились и умирали довольно редко». Вот это не про Смоленск ли?

– Мне всегда было очень интересно слышать начало этого произведения, потому что это связано с моей профессией… Да, похоже. И я думаю, что же послужило такому изобилию салонов? Я предполагаю, что тот непосильный труд, который мы вершили, проводя конкурсы, яркие шоу и показывая прелесть нашей профессии. Мы тогда объясняли всем, что это серьезное искусство, что это здорово, это замечательно. И мы создали ощущение не рутинной работы, а праздника. Наверное, это отзвуки тех времен. Правда, очень обидно, когда все, кто открываются, называются салонами. Звание салона надо заслужить.

– То есть вырастили Вы себе конкурентов.

– Я никогда не боялась этого, хотя мне всё время об этом говорили. Я много и сама обучаюсь, и сама учу, но, знаете, умение, знание – это еще надо уметь взять, и далеко не все постигают это парикмахерское искусство. Но наши мастера воспитаны так, что никогда не скажут ни о каком салоне, ни о каком мастере плохо, и я считаю, это замечательно. Именно этого я и хотела добиться.

– А кто Вами занимается, Ирина Георгиевна?

– Сейчас в данный момент мой стилист – это моя дочь Любовь. Говорят, что природа на детях отдыхает, это не наш вариант. Она очень серьезный мастер, уже абсолютный чемпион парикмахерского искусства. Ведь обслуживать самого мастера очень тяжело. Он слишком много знает и очень внимательно смотрит. Надо ему или заклеивать глаза, или закрывать рот, наверное, это лучший вариант, но я научилась молчать. Я ей говорю: «Люба, я доверяю тебе полностью». И я всегда бываю довольна, когда ей доверяю. А когда начинаю: «Ой, может быть, это, а может быть, вот это», то это только вредит. А так вообще у меня очень сильные мастера, и бывают такие периоды, когда, например, Люба занята, а я хочу… Знаете, как бывает – нам надо вчера… И тогда я сажусь к любому из наших мастеров.

– А Вы часто говорили кому­то – не надо тебе этим заниматься?

– Да, такие случаи были, и, как правило, когда я беру ученика, говорю – дайте мне две недели, я с Вами поработаю и скажу, продолжать или нет. Такое бывает.

– Давайте о Вас.

– Ух ты!

– Итак, Ирина в переводе с древнегреческого – это мир, спокойствие. Что гороскопы говорят об Иринах? «Властная, сильная, коммуникабельная, решительная, самостоятельная. Умеет управлять подчиненными без повышения голоса, нравоучений и административных рычагов». Вы не кричите никогда?

– Как мои мастера говорят, я «страшна в гневе», но дело в том, чтобы меня довести до состояния гнева… Я очень терпелива и могу разговаривать глазами. Они понимают меня с полувзгляда. Когда мои ученики и мастера услышат фразу «зайди в подсобку», это всё, это уже серьезно.

– На эшафот.

– Да­да. Я думаю, ребята будут смотреть «Диалоги», и они знают, о чем я говорю. А так, я действительно своих мастеров очень люблю и чувствую их как коллег, как равных себе. У меня нет такого ощущения, что вот я – директор, а они – люди, которые работают на меня. Они именно мои друзья, сподвижники, они так же любят эту профессию. У меня подбор был очень серьезный, и со мною, конечно, люди преданные.

– Я знаю, что у Вас есть и сын, Михаил… Он далек от этого?

– Очень далек. Я помню, когда сын рос, я очень хотела, чтобы он участвовал в моих шоу­программах, конкурсах, а для этого, конечно, нужны были яркие формы, может быть, даже окрашивание волос, но он всё время говорил: «Мам, ты о чем?» Сын с детства такой мужчина­мужчина. И он у меня, конечно, умница.

– Дети входят в круг Ваших самых близких людей?

– Да. Очень приятно, что не проходит и дня, чтобы сын не позвонил. Мы и встречаемся достаточно часто, а звонок всегда начинается с такой фразы: «Мама, я просто узнать», потому что когда звонит ребенок, ты немножко настораживаешься. А если он проезжает где­то невдалеке, обязательно заедет, попьет кофе. Ну а о дочери я уже сказала.

– У Вас внук и две внучки…

– Да.

– Вы сумасшедшая бабушка?

– Да, увы. Это правда, когда говорят, дети – это одно. Первый ребенок – всё впервые. Второй – ты уже более спокоен, больше ему разрешаешь всего. А вот на внуках ты отрываешься полностью. Можно всё. Иногда голос повысишь, и внук смотрит: ты ли это говоришь? А так, конечно, внуки – это мое счастье.

– Много раз в этой программе Вы сказали про конкурсы, которые Вы организовывали, шоу, представления, фестивали. Ирина Георгиевна, это всё в прошлом?

– К сожалению, в прошлом. Дело в том, что такие мероприятия ты не можешь организовать один. Тогда администрация нам очень помогала. Она предоставляла нам помещения для проведения, помещения для тренировок, потому что я тренировала мастеров к конкурсу. И помощь была колоссальная. Очень тепло вспоминаю Раису Николаевну Чеберяк, с которой мы сотрудничали в этом плане очень тесно, очень близко. У нас были и разногласия, но это жизнь. Это нормально. И сейчас я очень благодарна, что она была в моей жизни, что она так много помогала. После того как она ушла, я обратилась в администрацию, очень надеясь, что эта история не закончена, но оказалось, что она закончена. Так жалко, Вы даже не представляете! Я вот сотрудничаю с салонами, там очень много моих бывших учеников, и они говорят: «Мы уже отвыкли, уже нет запала», и его нет не от того, что они не могут и не умеют, а от того, что прошло очень много времени с того момента, когда мы занимались этим вплотную.

– Ну надежда умирает последней, вдруг новый губернатор…

– Конечно, я очень надеюсь, а вдруг меня услышат, и я буду рада, если мы хотя бы на 50 процентов возродим то, что было. А это было серьезно, это было интересно.

– Этого я Вам и желаю. Спасибо большое за беседу и успехов, успехов, успехов.

– Спасибо большое. Я очень благодарна, что Вы пригласили меня в «Диалоги», потому что я смотрю Ваши программы, мне это всегда очень интересно.

– Спасибо.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».