Игорь Семенченко: «Всё было не зря»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стал председатель Совета ветеранов 46­й Воздушной армии Верховного главнокомандования, подполковник в отставке Игорь Николаевич Семенченко. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Игорь Николаевич.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги», очень рад Вас видеть. Был у нас с Вами один общий знакомый, царство ему небесное, Вы поняли, о ком я говорю, – Николай Павлович Горбунов, генерал­майор авиации, начальник политотдела 46­й Воздушной армии, ну и по совместительству мой тесть, первый и, наверное, уже последний, хотя кто знает… Вы служили в 46­й армии сколько лет в целом?

– 22 года.

– Солидный стаж. Об армии еще поговорим. Игорь Николаевич, Вы родились на Украине, недалеко от Киева, насколько я знаю. Мы с Вами люди одного поколения, и Ваш отец воевал, и мой отец воевал. Интересно, Ваш отец что­то вспоминал о войне? Потому что мой не любил, и я знаю, что многие ветераны тоже.

– Я думаю, то поколение, поколение победителей, которое разгромило самого коварного, самого сильного врага, самую мощную на тот период времени армию в мире, это, в основном, люди скромные, и мой отец, как и подавляющее большинство участников Великой Отечественной войны, не говорил много о войне. Война – это кровь, слезы, потери, горе, пожары, разрушения, поэтому вспоминал об этом кратко, только в День Победы.

– Ваш отец еще и после войны служил?

– Да, он был призван в 1944 году в Звенигороде, там их подготовили к отправке на фронт, и с 1944­го по 1951 год он оставался в Германии в городе Потсдаме. В 1951 году был демобилизован.

– Похожий факт и в биографии моего отца. Виталий Сергеевич Новиков, когда освободили Смоленщину в 1943 году, пошел добровольцем на фронт. Но вернулся только в 1950 году, потому что еще пять лет после 45­го «гонялся за бандеровцами», так он это называл. Игорь Николаевич, мы, дети участников войны, всё это помним. Что будет с памятью о войне? Вот уйдет наше поколение – и что?

– А это, уважаемый Сергей Витальевич, зависит от нас. Вот почему организация, которую мне доверено возглавлять вот уже на протяжении 19 лет –
Союз ветеранов 46­й Воздушной армии Верховного главнокомандования, – одной из своих главных задач считает военно­патриотическое воспитание. На протяжении 20 лет мы шефствуем над школой номер 16 города­героя Смоленска. В этом учебном заведении создан великолепнейший историко­краеведческий музей, который в год 75­летия Победы занял первое место во всероссийском конкурсе, посвященном этой дате. И там же создан раздел истории Дальней авиации и 46­й Воздушной армии. Хочу особо сказать, что инициаторами создания этого раздела были ветераны, участники Великой Отечественной войны: полковник в отставке Анатолий Васильевич Лилин, военный штурман, совершивший 369 боевых вылетов, и полковник в отставке Андрей Иванович Лаврентьев. Их уже нет на этой земле, но они сделали этот музей, своими руками сколачивали стенды, подбирали материалы, рассказывающие об истории создания Дальней авиации. Мы взяли за практику проводить заседания нашего Совета именно в музее с приглашением и членов семей, и школьников. И когда посетил музей школы председатель Совета ветеранов Дальней авиации, бывший командующий Дальней авиацией, генерал­лейтенант, заслуженный военный летчик Михаил Михайлович Опарин, он был удивлен, что в Смоленске так хорошо знают историю Дальней авиации, 46­й Воздушной армии дети, школьники, и они проводят экскурсии.

– Спасибо ветеранам за эту работу. Вернемся к Вашей биографии. Отец Ваш – он же еще и герой трудового фронта, потому что 40 лет возглавлял один из лучших колхозов в Киевской области. Заслуженный работник сельского хозяйства Украины. Интересно, на Украине об этом помнят?

– К сожалению, отца уже нет на этой земле, он умер в 2019 году в возрасте 92 лет. Он прожил сложную, насыщенную, яркую жизнь советского человека, труженика, руководителя. Когда я был на похоронах, у меня на душе было такое щемящее чувство благодарности, когда я услышал теплые слова о своем отце от людей, многих из которых я не знал, потому что я уехал из дома очень давно, людей, которые работали с ним и в Чернобыльской зоне, и в колхозе – это руководители, главные зоотехники, агрономы, все специалисты управленческого звена, и простые работники. Они говорили о том, что им выпало огромное счастье работать под руководством моего отца, Николая Петровича Семенченко. И всё то, что там построено – и Дом культуры, и молочно­товарная ферма, и многое другое, – это построено под руководством моего отца. Люди это помнят. Когда нашему селу Ситники, где я родился, исполнилось 400 лет, была выпущена видеокассета с большим интервью нашего отца, в котором он рассказывал про историю нашей семьи, нашего села, колхоза.

– Ну вот, всё­таки память хранят, а то как посмотришь наши федеральные телеканалы, там вообще одни бандеровцы да националисты остались…

– Нет, этот факт тоже присутствует. Но что касается нашего села, то там есть сквер, где установлен памятник односельчанам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Из 800 человек 206 не вернулись с войны, и каждая фамилия выбита на стеле. Там стоит и памятник Советскому солдату, всегда цветы.

– Игорь Николаевич, у Вас была многодетная семья, еще два брата и сестра. Братьев, к сожалению, нет в живых, а сестра продолжает жить на Украине. В Киеве она живет?

– Да.

– Что рассказывает?

– Буквально каждый день с ней общаемся, переписываемся. Она уже на пенсии. Закончила киевский мединститут, работала врачом.

– Не голодает?

– Нет.

– Опять же, как уверяет наше ТВ, Украина должна была уже давно развалиться, пропасть. Но после этого злосчастного Майдана уже шесть лет прошло. Значит, всё­таки жизнь там продолжается?

– Безусловно. Даже в самые тяжелые годы Великой Отечественной войны жизнь продолжалась: и женились, и рождались. Нет, конечно, не голодает. Но уровень пенсионного обеспечения там меньше. Она проработала столько лет врачом, а пенсию получает раза в два меньше, чем наш врач. Очень серьезные траты на оплату коммунальных услуг – в разы больше, чем у нас. Конечно, сыновья помогают. Если бы не было этой помощи, я думаю, ей было бы непросто.

– Игорь Николаевич, Украина, Белоруссия… А в России какой­нибудь майдан возможен, на Ваш взгляд?

– Я бы этого очень не хотел. Безусловно, у нас есть что предъявить властям, в частности, и по положению военных пенсионеров. Я не хочу сказать, что они бедствуют, но за то, что они заслужили, им не доплачивают. Есть такой понижающий коэффициент начисления пенсий. Всё обещают снять это ограничение, но не снимают. Что касается майдана, то знаете, всё начинается с благих намерений, а потом это оборачивается катастрофой. Перемены, несомненно, нужны, но это должен быть эволюционный процесс.

– Итак, жили три брата. И все они, это тоже редкий случай, стали офицерами. Более того, закончили одно и то же училище – Васильковское военное авиационно­техническое училище имени 50­летия ЛКСМ Украины. Это отец сказал: будете все офицерами?

– Нет, Вы знаете, поначалу мы с Олегом, с братом, мы близнецы, мечтали работать в сельском хозяйстве, глядя на пример отца. Что такое работа на селе, мы хорошо знали. Но так сложилось, что брат Валера, он старше нас на четыре года, поступил в военное училище. И вот он приехал – такой красивый лейтенант. Глядя на него, мы с Олегом приняли решение: поступать тоже в Васильковское военно­авиационное техническое училище. И успешно его окончили.

– Меня поразил факт, Вы как­то об этом рассказывали, что в один прекрасный момент пришла разнарядка в военную академию, и, как братьев­близнецов, вас двоих должны были послать. Но что­то не складывалось с этим, и Вы уступили брату свое место. Вы же понимали, что этим самым закрываете себе карьерный рост?

– Олег окончил военное училище с красным дипломом, а мне помешала одна четверка, и какие­то были определенные преимущества при поступлении для тех, кто имеет диплом с отличием. Вот мы и приняли решение, что я по рекомендации политотдела пойду на комсомольскую работу, а Олег будет поступать в Академию.

– Такое братское решение…

– Да, безусловно. И он благополучно поступил. Я хочу сказать несколько слов о своем брате­близнеце Олеге. Он прожил короткую, но очень яркую жизнь. Он был самым молодым заместителем командира дивизии во всех Военно­воздушных силах и в Дальней авиации. В 34 года он был назначен заместителем командира дивизии на самолеты ТУ­160. В 35 лет он был полковником, а в 37 его, к сожалению, не стало.

– А что случилось?

– Заболел. Полк базировался в Семипалатинске… Короче, были причины. И его не стало.

– Игорь Николаевич, а сейчас Вы посоветуете нашим молодым телезрителям  поступать в военные учебные заведения?

– Конечно! Мы регулярно проводим в 16­й школе встречи, на которых рассказываем об истории нашей страны, истории Дальней авиации, истории 46­й Воздушной армии. И всегда я и наши ветераны говорим, что нашу страну невозможно не любить, она самая красивая, самая могучая. Но знать историю страны и любить ее – мало. Надо уметь защищать свою страну. И это должны делать молодые люди. И поэтому, конечно, одно из главных направлений работы нашего Совета ветеранов – это привлечение наших молодых ребят – юношей и уже и девушек – сейчас Краснодарское училище осуществляет набор девушек на летные специальности, – к пополнению офицерского корпуса Российской армии.

– Игорь Николаевич, расформирование 46­й Воздушной армии – это была ошибка?

– Несомненно. 46­я Воздушная армия Верховного главнокомандования стратегического назначения была самая мощная воздушная армия в мире. Она дислоцировалась на территории шести союзных республик, восьми военных округов, 24­х областей Советского Союза. В ее состав входило пять авиационных дивизий. У нее были самые современные носители ядерного оружия, самолеты ТУ­160, ТУ­195. В управлении 46­й Воздушной армии, которое дислоцировалось в Смоленске в городке Коминтерна, был сосредоточен цвет нашей авиации, настоящие профессионалы, которые управляли этой Воздушной армией. За годы ее существования было воспитано 149 Героев Советского Союза, из них 6 – дважды, нет такого больше нигде. И ведь наша армия держала, как говорится, в порядке всю Западную Европу. Они знали, что есть такая мощь.

– Ну так, может, поэтому и ликвидировали, чтобы Западную Европу не дразнить? Это мы так думали, что защищаем, а Европа, может быть, думала по­другому…

– А мы о своих интересах должны думать, о своей безопасности.

– А как вам объясняли, почему армии больше не будет?

– Объясняли реформой Вооруженных сил.

– Это в каком году?

– 1 октября 1994 года было построено управление 46­й Воздушной армии на территории военного городка и был зачитан приказ о расформировании.

– А кто тогда был министром обороны?

– Министром обороны был господин Шапошников. На тот момент в состав воздушной армии входило 20 авиационных полков. На сегодняшний день во всей Дальней авиации Российской Федерации 7 полков. Объясняли реформами, как и сейчас нам многое объясняют целесообразностью момента.

– Игорь Николаевич, огромная часть Вашей воинской службы отдана тому, что называлось политвоспитательной работой. То есть Вы были политработником. Не жалеете ли, что столько лет, столько усилий потратили на эти политинформации, конспектирование докладов на очередном съезде КПСС и так далее и тому подобное. Офицеры, которые называют себя боевыми офицерами, в общем­то, не любили всё это. У Вас какие сейчас чувства по этому поводу?

– Что касается моей служебной деятельности, ведь я, когда окончил училище, был назначен старшим техником авиационного корабля, потом был назначен начальником технико­эксплуатационной части авиационного отряда. И это тоже перспективная должность, капитанская. Но меня убедили, что необходимо перейти на работу с людьми, и хочу сказать, что нисколечко, ни одного раза я не пожалел об этом. Как говорится, пуля убивает солдата, а слово убивает и разобщает полки. Ведь главный в армии и в любом обществе – это человек, его душа, его сознание. И как в работе Энгельса «Анти­Дюринг» говорилось, победа в конечном счете обеспечивается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Когда в 1991 году была с наскока проведена департизация, деполитизация, многие радовались, в том числе и часть военнослужащих, и офицерского состава: вот наконец­то этих политработников сократили, теперь заживем, всё будет хорошо. Но возьмите статистику – сколько было привлечено к уголовной ответственности различного рода командиров, должностных лиц за злоупотребления, когда были те самые политорганы, и какова эта статистика сейчас. Разница Вас неприятно удивит.

– Кстати, потом­то восстановили…

– Через 27 лет пришло осознание того, что была сделана ошибка, я думаю, почти что роковая, потому что 27 лет – это немало. И были воссозданы военно­политические органы, и восстановлено Главное военно­политическое управление. Что касается лекций, занятий и политинформаций, то это лишь малая часть того, чем политорганы занимались. Это еще и офицерские собрания, и суды чести, и солдатские собрания, и комсомольско­молодежные летные экипажи, и соревнования между летными экипажами. Да, как любое дело, оно не терпит формализма. Многие вещи были заформализованы. Но я убежден в том, что работать с людьми надо, потому что главный человек в армии – это солдат, офицер, его душа. И как он будет направлен, как будет сформирован психологически – от этого зависит выполнение задания. Как говорится, «победа в воздухе куется на земле». Нет, все было не зря.

– Вы ведь окончили еще и Львовский государственный университет, получили специальность «историк», что нас с Вами роднит, потому что по первой специальности я же тоже историк.

– Это был тот период, когда я перешел с инженерно­технической должности на работу с людьми, в комсомол, и я почувствовал необходимость получить другие знания.

– Я хотел бы знать Ваше мнение вот по какому вопросу. По данным Фонда общественного мнения более 70 процентов россиян считают, что допустимо умалчивать или искажать информацию в СМИ по поводу Великой Отечественной войны, потому что малоизученные и, скажем так, некоторые неприглядные факты могут нанести удар по чувствам россиян и нанесут ущерб их патриотизму. Так искажать или лучше не искажать какие­то факты, которые, мягко говоря, выглядят не очень достойно?

– Любое замалчивание проблемы порождает новые инсинуации и толкования. История – это очень сложная наука. Я считаю, что замалчивать ничего не надо, это не поможет, потому что найдутся другие, которые сделают из мухи слона, по причине того, что мы будем молчать или искажать. Я, конечно, за историческую справедливость, историческую констатацию фактов. Нашу победу никакими трагическими фактами невозможно умалить. И правильно, что открываются архивы, мы можем читать документы, которые были засекречены. Ведь история войны – это история нашего народа, история нашей страны. Мы ею гордимся, и мы за нее несем ответственность, где были какие­то просчеты. Это наша история и замалчивать ничего не надо.

– Почему Вы так рано ушли в отставку, в 44 года?

– В 43 даже, в феврале 2002 года. По состоянию здоровья я был вынужден уволиться из рядов Вооруженных сил. И как раз в это время по рекомендации Николая Павловича Горбунова и Виталия Владимировича Вовченко меня избрали председателем Совета ветеранов 46­й Воздушной армии.

В организации сейчас около тысячи человек, это и члены семей, есть у нас и женсовет ветеранский, он тоже принимает активное участие во всех наших мероприятиях.

– Судьбы складываются по­разному. Вот Ваша, Игорь Николаевич, судьба после увольнения из рядов Вооруженных сил сложилась, я бы сказал, очень удачно. Вы восемь лет работали в городском Совете, Вы были заместителем директора акционерного общества «Жилищник», Вы работали в других организациях. А многие ведь «потерялись» после расформирования 46­й армии и, что называется, сломались…

– Это трагедия величайшая. Тогда развалилось много семей офицерских. Кто­то покончил жизнь самоубийством, кто­то стал вести асоциальный образ жизни, не найдя себя на гражданке. Многие ушли без пенсионного обеспечения. Мы старались им помогать в социальной защите, в трудоустройстве. Не могу сказать, что мы достигли очень больших результатов, потому что проблема трудоустройства есть и в гражданском обществе. А о военнослужащих думают: у них такие большие пенсии, что им еще надо? Хотя при этом забывают, что многие военнослужащие, офицеры – это государственные люди. Военная служба – это особый вид государственной службы. Прежде чем приехать в Смоленск, они поменяли по 7­8 гарнизонов, поменяли по 10­15 частных квартир. И бабушек, и дедушек, которые бы оказывали помощь в воспитании детей, не было. Но слава Богу, многие продолжают работать, активно участвовать в общественной жизни.

– Игорь Николаевич, чем сыновья занимаются?

– У меня два сына и дочь Юлия, старший сын – Олег, младший сын – Игорь.

– Вот так решили?

– Да, в честь нас – братьев­близнецов. Юлия работает в судебной системе. Разница между сыновьями шесть лет. Они оба хорошо окончили 26­ю школу. Когда старший сын Олег оканчивал школу, я не мог не спросить его по поводу учебы в нашей Военной академии. Он попросил у меня время подумать. А тогда отношение к офицерскому корпусу было не очень… И сын сказал: «Папа, спасибо, я тебя люблю и горжусь, но я выбрал гражданский вуз». Он окончил Московский государственный университет туризма и автосервиса и Финансово­экономический университет при Правительстве России. Сегодня Олег занимается своим делом и у него получается. У него есть сын, наш внук Арсений. Младший сын Игорь на тот же самый вопрос ответил аналогично. Он окончил Московский энергетический институт, сначала бакалавриат и в прошлом году – магистратуру. Я ими горжусь, они не подводят меня.

– Игорь Николаевич, я думаю, что Ваши дети могут Вами тоже гордиться, и уверен, что они гордятся. Я тоже горжусь нашим знакомством. Так что спасибо Вам большое и всего самого наилучшего.

– Сергей Витальевич, Вам большое спасибо за приглашение. Я честно признаюсь, для меня это было неожиданным.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *