Лика Рулла. Своя среди чужих, чужая среди своих

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стала актриса, певица, солистка мюзиклов Лика Рулла. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Лика.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Я не хотел бы, Лика, чтобы наша беседа свелась к пересказу Вашей биографии. Я хочу узнать Ваше мнение по тем проблемам, которые существуют и в театре, и в музыке, но совсем мы без биографии не обойдемся. Я знаю, что Вы родились в городе Алма­Ата, в артистической семье. Потом семья меняла адреса, но школу Вы закончили в городе Кирове, а затем был Екатеринбургский театральный институт. И первым Вашим театром стал Смоленский драматический. Так?

– Да, всё правильно. Он и до сих пор первый и единственный, он стоит на отдельном пьедестале в моем послужном списке.

– Это 1993 год, если я не ошибаюсь?

– Да.

– Интересно, каким Вам показался тогда Смоленск и особенно интересно, какими Вам показались смоляне? Потому что я со многими некоренными смолянами беседовал в этой программе, и как­то у большинства не всё сразу получалось, не сразу принимал их этот город. Как у Вас было?

– Мне Смоленск очень понравился. Помню это прекрасное майское утро, когда я приехала сюда как раз­таки познакомиться с театром. А приехала, потому что знала, что здесь работает большая компания тех, кто тоже учился в Екатеринбургском театральном вузе. И я помню свой путь, как я шла через этот замечательный парк и восхищалась архитектурой, красотой майской утренней, и мне всё так нравилось, всё так благоволило. А потом встреча с Петром Дмитриевичем Шумейко, Царство ему небесное. А он такой светлый человек, такой открытый, и как­то всё так складывалось замечательно, что я подумала: наверное, надо здесь задержаться.

Что касается смолян, то, конечно, сибирские люди – другие, они открытее, с одной стороны, а с другой – сдержаннее. Вот я в Екатеринбурге работаю свой спектакль, и они открытые и доброжелательные, но сдерживают свои эмоции. Пожалуй, самые открытые, как ни странно, это москвичи. Питерцы очень закрытый народ. Смоляне недоверчивые, как мне кажется.

– Настороженные.

– Настороженные, недоверчивые, сдержанные тоже. Вообще много сдержанного вокруг, как ни странно, несмотря на такую, казалось бы, демократическую тенденцию взаимоотношений, вроде всё доступно, но при всём при этом мало кто открывается.

– А кто из смоленских артистов тогда произвел на Вас особое впечатление? Кто бы не потерялся на любой столичной сцене?

– Ну, конечно же, это свердловчане, группа артистов тогда молодых – это Саша Тараньжин, Олег Кузьмищев, потом пришел Игорь Голубев, и я знаю, что сейчас он успешно работает, я очень рада его успехам и актерским, и режиссерским, Ира и Коля Головановы, которые были со мной тоже в одной упряжке. И вообще весь этот период был прекрасным, насыщенным, благодаря и работе с Игорем Геннадьевичем Войтулевичем. Это прямо отдельная глава жизни, это становление меня как актрисы.

– Газета «Смоленские новости» 27 июня 1997 года. Вам вот­вот стукнет двадцать пять. Лика Рулла: «Я чувствую, что никому это не нужно – театр, причем ни в Смоленске, ни в Москве. Я четыре года проработала в театре и сейчас воспринимаю его совсем иначе чем, когда училась в институте. Для меня театр – это жизнь, но сейчас всё стало с ног на голову. Была у меня мечта, но в этом театре она не воплотится, потому что воплощается другой актрисой, поэтому интерес к театру у меня упал, хотя я понимаю, что это неправильно, нужно всё равно себя будоражить, чего­то добиваться, раз уж я выбрала эту профессию. Но пока не получается».

– (вздыхает) Этот юношеский максимализм… Вы знаете, дело в том, что сейчас с возрастом, накопленным багажом, опытом, я совершенно по­другому воспринимаю жизнь – в радость и в удивление. Я очень стараюсь, по крайней мере, в себе эти настроения поддерживать. А вот в двадцать пять лет… У меня сейчас студенты такие, они в бесконечных проблемах, заморочках, депрессиях.

– В ГИТИСе?

– Да. У меня дочь подросток, которая всё время в плохом настроении с самого утра. То есть, видимо, я уже наконец­то научилась совершенно по­другому смотреть на жизнь. Тогда… Да, я помню те события, которые происходили. Разочаровалась ли я в театре? Наверное, когда я уезжала из Смоленска, я в большей степени разочаровалась в себе. Я же уезжала не в другой театр, я решила совершенно кардинально поменять свою жизнь, но судьба распорядилась по­другому. А на тот момент… ведь в театре всегда какие­то разные истории: с кем­то поругался, поссорился, тебя перестали занимать, потом вдруг ты получил эти роли. Такая жизнь. Но, с другой стороны, без этого тоже невозможно. Вот так театр существует. Сейчас у меня уже всё совершенно по­другому, потому что есть момент выбора, есть где отвлечься. Я ни одному театру не принадлежу, и у меня такое количество театров и такое количество людей! И я настолько рада и счастлива, что у меня есть возможность и здесь, и здесь, и здесь… Вот я вчера, допустим, играла спектакль в театре оперетты, до этого в Центре драматургии и режиссуры в Москве, у меня есть ГИТИС, это уже совершенно другая ипостась.

– Если говорить об Игоре Войтулевиче, Царство ему небесное. Он был гостем этой программы, мы с ним были в прекрасных отношениях. Необычайно талантливый человек. Я вспомнил тему, которую мы тогда с ним обсуждали. Вот когда вернулся Юрий Петрович Любимов из эмиграции, это был конец 80­х годов, в театр на Таганке, то сказал, что хватит заниматься благотворительностью, мы переходим на контракт с артистами, кто­то остается, кому­то – до свидания. И вот что по этому поводу сказал Игорь Геннадьевич:

«С точки зрения морали – нет, я этого не приемлю. Это окажется столько творческих людей без работы! Ведь артист не принадлежит себе, он зависимая единица. Ну не совпала его творческая индивидуальность с видением режиссера и всё! Он за бортом репертуара. Он не может реализоваться, а жизнь идет, годы идут. Вот он еще молодой, а вот уже нужно играть возрастные роли, а их тоже нет, и этот человек оказывается выброшенным».

Каково Ваше мнение на этот счет?

– Неоднозначное, потому как, с одной стороны, у меня мама еще актриса, и она в рабочем состоянии. Я понимаю, что если у нее сейчас отнять театр, пусть даже в том небольшом количестве, в каком она работает, это будет катастрофа. И я понимаю, действительно, тех людей, которые отдали этому жизнь и ничего другого они не умеют делать. Но, с другой стороны, я понимаю, насколько сегодняшнее время выдвигает свои жесткие правила, и почему я студентам своим на протяжении всех лет говорю: «Если вы можете без этого жить, пожалуйста, живите», потому как конкурентоспособная среда сегодня невероятная и ломать из­за этого свою судьбу…

Ну сколько безработных артистов, которые сидят! Даже по большим театрам – МХТ имени Чехова, в котором я одно время тоже работала, и в оперетте я вижу этих людей, которые иногда просто приходят в буфет, а работы нет. Зачем такое количество артистов – я не понимаю. Зачем такое их количество выпускают вузы, московские и не московские, по стране. Куда? Зачем? Поэтому в Америке, например, вторая профессия артистов – это официанты, бармены. Это такой сложный вопрос. С одной стороны, нечеловечно, неэтично выбрасывать людей на улицу. С другой –
должно быть какое­то обновление. Я сейчас заинтересованное лицо, я – мастер курса. Я понимаю, что мои студенты тоже должны где­то находить себе работу, а все места заняты. То есть мюзикл вроде еще совсем молодой жанр в России, но и там уже всё застолблено, также, как и в кино, все ниши заняты, туда прорваться невозможно, как и в театр. Я знаю, что театры московские даже не устраивают показы, потому как всё переполнено, штаты заполнены.

– Кстати, Игорь Войтулевич очень гордился тем, что почти весь его курс в ГИТИСе в свое время был распределен по московским театрам, но Вы заговорили про безработицу… Царство небесное, Марлен Мартынович Хуциев, сидя в этом кресле, где Вы сейчас сидите, сказал, что надо на какое­то время закрыть театральные вузы.

– Я согласна.

– Андрей Максимов, есть такой знаменитый писатель и режиссер, предложил компромиссный
вариант – хотя бы принимать раз в два года. Когда я эту мысль донес до Евгения Владимировича Князева, ректора Щукинского училища, опять же в этой программе, он чуть не взвился до потолка. Он сказал: «Мы же потеряем школу! Ведь придут же КВНщики на наше место!» Но ведь Вы правы, – боже мой, сколько же тысяч этих артистов по столицам ходит!

– Миллионы! Дело в том, что в то время, когда я училась в театральном вузе, это было бесконечное броуновское движение: артисты переезжали, это было принято, и не все стремились в Москву. В Москву было не попасть – прописка, сложности бытовые, поэтому был этот взаимообмен энергиями в провинции, и провинциальный театр очень неплохо жил, гастроли бесконечные. Сейчас, конечно, другое время. Что касается КВНщиков, которые придут на наши места, они уже пришли, они уже эту нишу заняли: и КВНщики, и блогеры, и спортсмены, и кто угодно, только не артисты. И, к сожалению, это опять­таки тенденция времени, а тенденция времени – это дилетантизм, который набирает обороты на сегодняшний день, и он не только в театре. Когда Даня Милохин становится консультантом Сбербанка, – это уже такие вещи, которые для меня неприемлемы очевидно.

Мы сейчас с Вами не превратимся в каких­то старичков: «А вот в наше время…»?

– Нет­нет, Лика. Между прочим, я никогда не боюсь этого, потому что вспоминаю выражение Петра Фоменко. Когда ему говорили: «Нафталин, нафталин», он отвечал: «Да, я нафталин, потому что вокруг столько моли летает». Я думаю не надо бояться показаться кому­то нафталином. Вот у Вас промелькнула фраза, что в провинциальных театрах раньше так было, а сейчас всё не так, а у меня, как рояль в кустах, есть цитата Николая Коляды, Вашего земляка по институту: «Иной раз придешь в именитый московский театр, всё увешано «Золотыми масками». Смотришь спектакль, ничего не понимаешь, что происходит? Спектакль получает премии. Через сезон декорации сожгли, костюмы отдали в детский дом, всё выкинули и забыли. К чему вся эта «погрузка дыма большими контейнерами»? У нас, в так называемой провинции, спектакли идут по 15­16 лет, и всё время полный зал. Так что судьбу спектакля определяет публика, она голосует рублем, тем более в частном театре, где очень важен финансовый результат, поэтому я счастлив, что никуда не уехал из Екатеринбурга и мне прекрасно в этом городе». В связи с этим вопрос к Вам. Молодой артист, Ваш студент, например. Ему говорят: «Приезжай в смоленский театр, или в кировский, ты будешь играть все главные роли – в классике, в современных постановках, в экспериментальных, ты будешь иметь главные роли, ну или одну из главных уж точно». А тут ему, допустим, в Ленкоме говорят: «Ну, приходите, пока поиграете в массовке. Может быть, ну в крайнем случае, «кушать подано» точно когда­нибудь сыграете». Какой выбор должен сделать человек?

– Я бы всех отправляла в провинцию для того чтобы набирать те самые «скилы», так называемые навыки, потому как, действительно, опыт главный ролей, не обязательно главных, но больших ролей разной драматургии, разной режиссуры – это очень важно. А потом вдруг повезет, как мне в свое время повезло, когда у нас появился Игорь Геннадьевич Войтулевич, и я получила профессию. Я ее не получила в институте, я до сих пор уверена, что студенты не выходят с профессией, профессию получают в театре, причем в театре, где есть разновозрастная группа, где тебя воспитывают те самые старики… Я помню, как Люся Сичкарева, Царство ей небесное, тоже со мной не цацкалась… Мы с ней спорили, она мне пыталась делать замечания, а я строптиво ей что­то отвечала. И я ей благодарна, потому что опыт прекрасный, без этого нельзя. Это та основа воспитания, фундамент личности, актерской личности и профессии. А так, конечно, «кушать подано», и ты растрачиваешься, чтобы зарабатывать деньги, какие­то съемки, какие­то пробы, еще что­то… Я иногда прихожу в театр что­то смотреть, вхожу по фойе и вижу фотографии артистов, и мне становится грустно, потому что большинство из них мне неведомы. Есть, конечно, отдельные личности, которые узнаваемы, а все остальные – это  те самые «рабочие сцены», которые всё время должны присутствовать, которые работают, не имея заметных ролей. А ведь, как бы мне ни говорили, что «нет, только ради искусства, ради театра, ради…» Всё равно артисту необходимо признание, необходимы успех, узнаваемость. Это его окрыляет.

– Теперь о мюзикле. Это было, действительно, такое счастливейшее стечение обстоятельств, когда Вы попали на кастинг «Чикаго» и, пройдя все эти ступени, очаровали американских продюсеров и стали звездой сначала мюзикла «Чикаго», потом многих других мюзиклов. Лика, я думаю, что 99,9 процентов наших зрителей никогда не видели мюзикл. Каким должен быть спектакль, чтобы его назвали мюзиклом?

– На сегодняшний день, особенно в России, настолько размыты эти рамки, и, являясь, конечно, актрисой этого жанра последние почти лет двадцать, я до сих пор не могу точно ответить на этот вопрос. Когда я решила повысить свой квалификационный уровень, то пошла в аспирантуру, но через год ушла, потому что поняла, что мне неинтересно теоретизирование, сравнительный анализ мюзикла у них, у нас. Мне вообще это неинтересно. И на сегодняшний день я для себя поняла, что мне неинтересен жанр мюзикла в чистом виде. Для меня мюзикл это авторский музыкальный спектакль.

Мне гораздо ближе, когда авторские спектакли, потому что, как только это всё приводится к каким­то канонам, к каким­то рамкам – и процентное соотношение музыки должно быть такое, а вот здесь такая хореография, обязательно должны танцевать… Да не обязательно должны танцевать, может быть по­разному, главное – воздействие драматургическое музыкальное на зрителя, ну и естественно развитие сюжета музыкальное.

– Таких мюзиклов у нас нет?

– Почему? Есть очень качественные продукты.

– А почему мюзиклы не выезжают на гастроли?

– Очень дорого! Это очень дорогой продукт. Если брать те масштабные мюзиклы, которые идут. Мы съездили в Корею, в Китай, в Ригу. Но это не дешево.

– Кстати, я нашим телезрителям хочу сказать, что посмотрите обязательно в интернете фрагменты мюзикла «Чикаго», и вы увидите, что там, в хорошем смысле слова, вытворяет Лика Рулла, потому что это дано не многим, прямо скажем. Вы эти комплименты слышали миллион раз, хотя комплименты можно, я по себе знаю, слушать бесконечно, но здесь, действительно, надо многое уметь, и Вы это всё умеете. Я так и слышу вопрос нашего зрителя: а какая разница между мюзиклом и опереттой?

– Оперетта – это какой­то бесконечный праздник, хэппи­энд и какая­то такая веселая история, даже если с какими­то страстями, но она все равно заканчивается благожелательно. Всё­таки драматургия мюзикла более обширна, и на сегодняшний день мне в большей степени нравятся мюзиклы не те, которые масштабные и зрелищные, а где человеческие истории. И темы мюзиклов самые разнообразные – от социальных проблем до каких­то медицинских.

– Я понимаю, что Вам до смерти надоели вопросы насчет имени и фамилии, но я опять слышу за кадром возгласы наших зрителей: когда, наконец, нам объяснят. Что касается Лика, я знаю, что Вы Анжелика по рождению. Что касается Рулла, то это действительно настоящая фамилия. Я вспомнил текст финской песни в переводе Войновича: «Если тебе одиноко взгрустнется, если в твой дом постучится беда… Рулатэ, рулатэ, рулатэ, рула…» То есть это как бы ничего, вот такое финское слово, но очень красивое и Вам в этом плане повезло: не надо придумывать какой­то яркий псевдоним.

– Мой папа всегда говорил: «Я знал с самого начала, что твое имя будет на афишах». Если бы меня называла мама, меня бы назвали Наташа. Ну Наташа Рулла – это совсем странное сочетание, поэтому слава Богу, что у моих родителей была договоренность: если девочка родится, то папа называет, если мальчик – то мама. Родилась девочка, и девочку назвали Лика, Анжелика.

– А Вы одна в семье?

– Да, я одна.

– Кстати, в этой программе участвовала Анжелика Владимировна Зенкина, это директор Смоленского строительного колледжа, так вот она рассказывала, что в школе было очень тяжело, немножко травили, потому что фильмы были «Анжелика маркиза ангелов», «Анжелика и король», говорили: «Ой­ой­ой, посмотрите, пошла Анжелика».

– Меня в школе звали Анжела. Но все мои родные и близкие, друзья никогда меня так не называли. Сейчас, так как уже возраст подпирает – как бы мне не хотелось отдалить этот момент – но в институте, в деканате я – Анжелика Владимировна Рулла, а для студентов – Лика.

– Вы заговорили о возрасте. Конечно, для актрисы это тяжелая тема, а для актрисы мюзиклов, наверное, это тяжелее в три раза. Но у Вас, слава Богу, есть прекрасный моноспектакль «Монологи о любви», который я тоже видел в интернете, это такое феерическое зрелище, феерическое не в плане веселья, а в плане философии. Вы участвуете в спектаклях и Смоленского Камерного театра.

– Да. И с большим удовольствием.

– Но есть ли у Вас будущее в мюзиклах?

– Наверное, всё зависит от того, какие проекты будут ставиться. Я, в общем­то, никогда не жду, что сейчас что­то должно произойти, кто­то должен написать, кто­то поставить. Я всё время в каком­то поиске пребываю и в раздражении в большей степени на себя, что я никак не могу чего­то изобрести. Но мне помимо того, что нужно изобретать для себя любимой, мне еще нужно изобретать для курса, для студентов, потому что сейчас они на втором курсе, а дальше нужно делать спектакли, а у меня нет амбиций режиссера, для меня – это какая­то сакральная профессия. Я себя таковой не считаю. Но всё равно надо делать, поэтому что­то буду предпринимать.

– Но ведь у Вас опыт есть драматической актрисы и не где­нибудь, а на сцене МХТ имени Чехова, и не у кого­нибудь, а у Кирилла Серебренникова в «Зойкиной квартире». Почему не получил продолжение этот опыт?

– Ну потому что Кирилл Семенович очень востребован. Я­то его периодически дергаю, терзаю, но он слишком востребован, слишком на такой высоте… Он отвечает, что да, конечно, очень бы хотел, но нет возможности просто физически по времени.

– Но есть другие режиссеры, которые – «о, а она ведь играла у Серебренникова, давайте­ка посмотрим». Нет?

– Вы знаете, во­первых, вот это клеймо мюзикловой актрисы ко мне прилипло, и я ничего с этим сделать не могу. Когда я пришла в МХТ имени Чехова репетировать «Зойкину квартиру», то мои замечательные партнеры Сергей Валентинович Сосновский, и Миша Трухин, и Леша Кравченко – они как­то так с подозрением… И потом уже Леше Кравченко, когда мы разговорились, я сказала, что я вообще драматическая актриса. Он: «Ну наконец­то, теперь я понял, потому что нам сказали, ну сейчас придет из оперетты какая­то певица и мы… И когда я за тобой наблюдал, как ты репетируешь, я ничего понять не мог, ты вроде как обладаешь совершенно другой энергетикой и навыками». То есть меня, действительно, воспринимали как певицу из оперетты. Но самое интересное, что в своем мюзикловом жанре я не котируюсь как хорошая певица, потому что мне не достает и образования, и вокала, и опыта, а для драматического театра – я очень хорошая певица, но как драматическая актриса – всё равно есть такой прищур. В общем, я своя среди чужих, чужая среди своих.

– Не скромничайте. Тем не менее, я думаю, у Вас еще огромное количество лет и возможностей.

– Я даже не сомневаюсь, просто не нужно сидеть и ждать. Это как раз к вопросу о тех артистах, которые в театрах, в штате сидят и ждут, что кто­то придет и скажет «Значит так, ты будешь Юлий Цезарь», и он: «О, да!». А так, чтобы самому взять и пойти… Почему, допустим, родился спектакль «Монологи о любви»? Потому что было внутреннее желание где­то всё это реализовать. В свое время, когда мы заканчивали «Зойкину квартиру», уже на выпуске я к Кириллу подошла, говорю: «Кирилл, может такой моноспектакль?» –
«Я тебя умоляю, ты актриса больших, масштабных театров, большой сцены. Моноспектакль – это удел невостребованной артистки». Это было тогда сказано им, но прошло время… Дело в том, что всё зависит от того, какой материал, какой спектакль, и, действительно, зачастую ведь не любят моноспектакли, потому что зрителю, по большому счету, твои проблемы вообще не интересны, не интересна твоя несостоявшаяся творческая личность. Ну так надо найти то, что интересно. Не ждать! Ребята, не подписывайте себе приговор как артисту!

Тенденция времени сегодня такова. Если брать соцсети, то вам обязательно расскажут, дадут какую­то таблетку успеха: не надо работать, не надо учиться долго. Сужу по своим студентам. Каждый раз мы, педагоги – а мы придерживаемся одной линии, мы все на одной волне – и мы какие­то вещи доносим, но им кажется, что «нет, сейчас придет вон тот, кто­нибудь и даст мастер­класс, что нужно сделать для того, чтобы достичь успеха. Нашим учителям надо, чтобы мы работали, а вот сейчас нам всё­таки скажут формулу магическую – пять дней онлайн­курс, и ты уже зарабатываешь миллион».

– Я хочу сказать, что Вы своими моноспектаклями, своими ролями приближаете тот момент, когда всё должно стать на свои места, потому что Ваши «Монологи о любви» – это всё­таки высокая поэзия, это хорошая музыка, я уже не говорю про воплощение.

– Мне очень важно, что это всё доступно и доступно любому человеку. Может быть, какие­то вещи, может быть, Марину Цветаеву не поймет обыватель, но эмоция, которая в него попадет… И не раз в инстаграме меня спрашивают: «А это что за стихотворение?», то есть запоминают строчку и дальше начинают ее искать, начинают читать. И это для меня важно и ценно, но самое главное для меня – я вижу глаза… И мужчин – глаза, а для меня важны мужчины, они приходят на привязи за женщинами, но я вижу, как им тоже это нравится, и как в них тоже попадает, потому что тема любви – извечная, чтобы ни происходило.

– Лика, спасибо Вам большое. Любви, успехов, новых творческих высот! Может быть, Вы хотите что­то сказать родным смолянам?

– Сейчас принято желать всем от чистого сердца здоровья, это самое главное, чтобы все были здоровы. И, несмотря на сложный период нашей общей жизни, всё­таки находите в сложностях, в страхах, в угрозах всё равно радость пребывания здесь и сейчас, потому что жизнь удивительна, она полна радостей, просто мы их не видим, нам их как­то закрывают, пытаются забить, а радость – она всегда внутри. Поэтому я вам желаю находить радость внутри себя и нести ее своим любимым, родным, своему любимому делу и в радости проживать свою жизнь.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».