Горизонты Геннадия Намеровского

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стал народный художник Российской Федерации, действительный член Академии художеств России Геннадий Васильевич Намеровский. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Не прошло и шестнадцати лет, как мы снова встречаемся в этой программе. Прежде всего хочу Вас поздравить с юбилеем, всё­таки такая красивая дата. Она мне уже не кажется такой далекой, поэтому хочу спросить – как дожить до восьмидесяти лет?

– Очень просто – не думать об этом, всё будет само собой.

– Кстати, Геннадий Васильевич, а художнику нужны какие­то особые физические данные? Крепкие ноги, хорошие сосуды, зрение…

– Я думаю, да, потому что здоровье – это прежде всего. Мой начальник, если можно так сказать, президент Российской академии художеств Зураб Константинович Церетели постоянно – а ему уже, слава богу, 88 где­то – штангой занимается. И у меня в мастерской гантели есть пятикилограммовые, дома у меня есть легкие гантели. Ну и ходьба, физический труд, если есть дача.

– Главное не переусердствовать.

– Да, главное знать меру. И тогда это всё поможет. В тонусе себя держать надо. И мои коллеги, а среди них есть крепкие такие ребята с черными поясами по дзюдо, и всё равно при встрече разговариваешь – главное, говорят, здоровье, и тогда кисть из руки выпадать не будет.

– Геннадий Васильевич, всем, кто хоть мало­мальски интересуется культурой, изобразительным искусством, нет нужды рассказывать, кто такой Геннадий Намеровский. Вы уже признанный мастер – и на всероссийском, и на международном уровне. Если я начну перечислять все Ваши награды, а их немало, на то много времени уйдет. А откуда вообще это стремление – рисовать?

– Да как­то само собой. По­моему, это у всех детей есть – желание порисовать, и я рисовал. У нас в школе был очень тонкий, душевный преподаватель литературы, как сейчас помню, по фамилии Поляковский, а как звать – забыл. Вот он наблюдал за мной и однажды посоветовал – тебе на художника надо учиться. Дед мой, отец матери, такой забавный был, он часто наблюдал за мной. Однажды смотрел­смотрел, молчал­молчал, а потом говорит: «Я чувствую, что ты живописцем будешь». Это была последняя точка. Ну а потом уже Омск, худграф педагогического института.

– Там Вы попали к знаменитому Алексею Николаевичу Либерову.

– Да, Алексей Николаевич – очень интересный человек. Воспитанник Императорской Академии, ученик Исаака Бродского. Он из профессорской семьи, отец его был профессором Томского университета и потом перевез семью в Омск. Он не стоял над душой, не брал кисточку или карандаш, не говорил: туда­сюда, так – не так. А он именно создавал атмосферу. Он хорошо знал поэзию, любил Маяковского. И он говорил, что надо внимательно относиться к тому, что ты делаешь, всё пропускать через себя.

– Вы ведь потом остались в Омском институте, стали преподавать, причем Вам было всего 23 года. Я хочу зачитать Ваше высказывание в газете «Смоленские новости» в 2011 году: «Что самое важное для начинающего художника? То, что несет в себе его педагог. Тот внутренний заряд, то, чем он сам обладает. Самое важное в формировании будущего художника – это организация вокруг ученика эстетической среды». Вы 10 лет преподавали там, потом много лет – в Смоленском государственном университете, Вы признанный педагог. А вот Вашим ученикам к чему надо быть готовым, когда Намеровский их учит?

– Я тоже пытался вводить их в определенную среду. Я им говорил: «Друзья мои, в Смоленске Эрмитажа нет, Русского музея нет, Пушкинского музея нет. А в Смоленске выставки смотрите? Что вы слушаете? Какую музыку?» У меня постоянно с ними были разговоры. Я рисунок преподавал, поэтому, конечно, надо было, чтобы они знали пластическую анатомию – первое, перспективу – второе, пропорции и т.д. Об этом у нас постоянно был разговор, и когда я видел, что что­то идет не так, я брал карандаш в свои руки и пытался помочь, подсказать. Но это чисто технические дела… Самым важным было создать ауру эстетическую, среду.

– То, что называется общее образование, общая культура.

– Да­да, вот это я пытался делать.

– Я опускаю большой период Вашей жизни – это и поездки на БАМ, и награждение Вас премией Ленинского комсомола, что по тем временам было очень значимо. Уже в 31 год Вы стали членом Союза художников России. И вот 1981 год, Вы приезжаете в Смоленск. Почему Смоленск?

– До Смоленска я два года поработал в Витебском технологическом институте, потому что моя супруга была распределена туда. Живя там, в Белоруссии, пришлось доказывать, кто ты есть как художник прежде всего, а не преподаватель, это чуть попроще. А вот влиться в среду творческую – это проблема большая, тем более другая республика, другой эстетический уклад, другие пластические восприятия. Но мне это удалось, меня в Минске заметили. В советское время Союз художников очень старался  уровень культуры регионов подтягивать к столице, организовывали творческие поездки групп, и была такая поездка на Алтай. А на Алтае я познакомился с Анатолием Поповым.

– Анатолием Илларионовичем.

– Да. И вот надо же, звезды как сошлись: в один прекрасный момент в Витебске в моей мастерской открывается дверь, заходит Попов. Это было настолько неожиданно. Мы с ним разговорились. Он: «А чего тебе тут? Возвращайся в Россию». А я все эти годы с Российским союзом художников отношений не порывал, участвовал в выставках. Вот Попов и уговорил меня поехать посмотреть Смоленск. До этого­то когда я ехал в Витебск мимо Смоленска, то видел только площадь вокзальную, трамваи и больше ничего. А когда приехал с женой, вышли, смотрю – церковь Петра и Павла, храмы, я сразу почувствовал Россию православную, потом дальше пошли, посмотрели город. Короче говоря, мне Смоленск лег на душу.

– Давайте вернемся в ту программу «Диалоги» 16 лет назад. Я Вас спросил, с кем из художников Вы дружите и могут ли вообще дружить художники. Вот что Вы тогда ответили.

– Смоленские художники дружат между собой?

– Я думаю, что дружат.

– Против кого­то или…

– Как и везде в творческой организации, кто­то мне близок по творчеству, кто­то от меня чуть дальше. Близок мне Ельчанинов, я с ним общаюсь. Близок мне Анатолий Попов, я с ним общаюсь. Вместе участвуем в выставках и т.д. То есть по духу мы друзья. А всеобщей дружбы, конечно, нет.

Как сегодня обстоит дело?

– Всегда художник ищет близких себе по духу. Так было и есть. Вот мы вспомнили Ельчанинова. Попов был мне близок еще с Алтая своим настроением. Владимир Михайлович Пресняков… А со всеми, действительно, невозможно дружить. Великий педагог и потрясающий художник Евгений Адольфович Кибрик в своих воспоминаниях пишет, что как только собиралась группа человек 5­6, так и начиналось низвержение одних и вознесение других. Так что среда художников – она такая… И такой ее и надо принимать. Без этого невозможно.

– А молодые художники Вас уважают?

– Я бы спросил об этом у молодых художников.

– Но Вы же чувствуете отношение к себе.

– Я чувствую, что кто­то ко мне относится с открытой душой, мы разговариваем. Но опять­таки, я не могу сказать, что я для них мэтр какой­то, но в целом относятся с уважением.

– Когда мы с Вами встречались 16 лет назад, было три народных художника: Ельчанинов, Самарин и Вы. Сейчас двое – Вы и Вячеслав Федорович Самарин. А что такое? Почему застопорилось? Или сейчас этому не придают такое значение?

– Нет. Во­первых, изменилось законодательство, как­то всё усложнилось, потому что пошли разговоры, что слишком много заслуженных, народных поменьше, но всё равно…

– …многовато.

– Да. И сейчас, прежде чем получить заслуженного, надо иметь какую­то государственную награду от профильного министерства – грамоту или еще что­то… И при этом установили жесткие сроки: после этого через пять лет только ты можешь претендовать на заслуженного художника. Ну а на народного – еще сложнее.

– Геннадий Васильевич, Вы 13 лет возглавляли Смоленское отделение Союза художников РФ, и конечно, Ваша огромная заслуга в том, что появился Дом художника на Большой Советской, да и мастерские. Но вот Ваше интервью уже в ранге председателя организации, «Смоленские новости», 1994 год: «Хотят нас выселить из мастерских, чтобы сдать их коммерческим структурам. А что значит лишить художника мастерских? Он и так находится в экстремальной ситуации – нет денег на краски, холсты, подрамники, а еще надо пить и есть. Нужны помощь, поддержка, внимание. Спасет только это. Иначе придет в Россию день, когда все будут сыты и неплохо одеты, но это будет сытость людей, опустившихся до уровня дикарей, которым чуждо искусство. Сейчас закладывается мина под будущее». Это было сказано 28 лет назад. Мина уже сработала? Дикарей всё больше?

– Она сработала. Рынок. Как­то Ренато Гуттузо приехал в Москву, его повели в Манеж на выставку, это в советское время было, и он, выходя оттуда, сказал: «У вас идеология, у нас рынок.  Так вот, рынок хуже всякой идеологии». Это всё продолжается. Художники бедствуют до сих пор. Что касается мастерских, в нашем городе не выселяют художников. В Москве пытались выселять и много раз, но как­то находили контакты с правительством, и этот вопрос решался. А что касается Дома художника, это федеральный памятник, он находится под охраной. Но тоже такое шаткое состояние в данный момент. Когда­то было проще, мы всё­таки были защищены еще Домом Советов. Власть нам помогала. Олег Павлович Табаков, когда ему задавали вопрос: «Ты власть любишь?»,  говорил: «Зачем мне любить власть, с ней надо просто дружить». Так вот надо находить контакты с властью, и тогда будет какое­то развитие. Этот вопрос очень важный.

– Геннадий Васильевич, в заключение беседы хочу привести Вашу цитату тоже в газете «Смоленские новости»: «Жизнь – это как убегающая линия горизонта. Смотришь на нее и думаешь, а ведь за ней что­то интересное есть. Пытаешься догнать, а она всё равно от тебя убегает. И так всю жизнь вечное движение». Что у Вас сейчас? Цель, которую надо еще догнать?

– С детства  идешь, идешь к этому горизонту. Всё время в движении. А эта линия всё дальше и дальше. Но идти всё равно надо. Предыдущая выставка у меня была посвящена 75­летию Академии, ее девиз был «В пространстве и времени». Ну а сейчас будет в честь 80­летия выставка – «Горизонты времени».

– Геннадий Васильевич, спасибо большое. Я желаю Вам здоровья, и мы все, конечно, ждем Ваших новых работ, новых выставок. Всего Вам самого хорошего.

– Спасибо, мне приятно было с Вами пообщаться.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».