Сергей Герасимов: «У нас каждый пациент – личность»

Гостем очередного выпуска авторской программы Сергея Новикова «Диалоги» (телеканалы «ОТР» и «Регион­67») стал главный врач Смоленской областной клинической психиатрической больницы, победитель конкурса «Лидеры России» по специализации «Здравоохранение» Сергей Герасимов. Предлагаем вашему вниманию газетный вариант этой беседы.

– Здравствуйте, Сергей Александрович.

– Здравствуйте, Сергей Витальевич.

– Я Вас приветствую в программе «Диалоги». Пять лет назад мы с Вами встречались в этой программе, когда Вы были главным врачом железнодорожной больницы. И вот новая должность. Вообще по­разному складываются судьбы врачей. Вот Евгений Иванович Каманин более 35 лет возглавлял областную больницу. Очень много лет работает Сергей Борисович Крюковский в больнице на Покровке. Владимир Викторович Евстафьев, царство ему небесное, почти 30 лет руководил  кожвендиспансером. У Вас другая судьба. За те 18 лет, что прошли после окончания медицинской академии, это уже седьмое место работы, в том числе два захода в Департамент здравоохранения. Сергей Александрович, здесь больше плюсов или минусов?

– Я даже не знаю, как ответить. Это такая современная, мне кажется, тенденция, что когда мы оканчиваем университет, идем работать сначала по специальности, у меня первичная специальность – хирургия. Далее идет понимание, как развиваться. Я занялся организацией здравоохранения в департаменте. Затем почти три года работал в железнодорожной больнице. Руководство РЖД отметило достигнутые результаты, и я был приглашен на работу в Москву. Там работал начальником отдела планирования и организации медицинской помощи. Время летит незаметно. Изменилась ситуация, пришел новый вызов: коронавирусная инфекция. Понял, что нужен на родине, на Смоленщине. Здесь вырос. Здесь мои родители.

– Вот об этом подробнее, потому что то, что Вы вернулись из Москвы, ведь тоже такой неординарный поступок. Все­то хотят зацепиться за столицу, там другие зарплаты, другой статус. А Вы как­то с легкостью…

– Ну как сказать, «с легкостью»…

– Жена была против, подозреваю…

– Да, жена действительно была против на тот момент, но оценивая свой опыт работы в департаменте, опыт работы в практическом здравоохранении, я прежде всего для себя принял такое решение, что в период пандемии я буду более полезен и лучше могу реализовать свои навыки, умения, опыт на родной Смоленщине. Поэтому я с благодарностью принял тогда приглашение вернуться в департамент уже в качестве и.о. начальника в этот сложный период, когда бушевали первая волна, вторая волна коронавирусной инфекции, и я считаю, мы справились.

– Но потом была Ярцевская центральная районная больница. Это похоже на почетную ссылку. Или наоборот, это была такая ситуация, когда надо было спасать дело, спасать эту больницу?

– Мне всё­таки ближе практическое здравоохранение. По согласованию с руководством я принял такое решение для себя, и руководство области меня поддержало, а Ярцевская ЦРБ на тот момент была без действующего главного врача. И я подумал, что смогу там реализовать какие­то свои планы.

– Сергей Александрович, складывается впечатление, что Вам не дают развернуться в полную силу. Ну три года, два года, полтора года… Не чувствуете Вы себя в этом плане обделенным?

– Абсолютно не чувствую. Всё активно, всё бурно, всё соответствует моему темпераменту. Все предыдущие места работы – я на них с удовольствием шел, реализовывал свои планы, решал те задачи, которые поставило передо мной руководство.

– Итак, Вы работаете главным врачом Ярцевской центральной районной больницы, вдруг раздается звонок из департамента и говорят: «Сергей Александрович, есть такое предложение – возглавить психиатрическую больницу». Вы падаете в обморок, но потом, поразмыслив, всё­таки соглашаетесь. Я правильно обрисовал?

– Очень интересно выглядит, конечно, в Вашей интерпретации. Какой­то период мне дали подумать, взвесить все плюсы и минусы, посоветоваться с родителями, с коллегами по работе, с кем у меня доверительные отношения. И я принял это предложение. Я понимал и до сих пор понимаю, что учреждение непростое. И Ярцевскую ЦРБ мне было очень тяжело покидать, потому что мы там создали команду, многое удалось сделать, в частности установили компьютерный томограф, про который многие жители района десятки лет говорили. Мы там выполнили отдельные ремонтные работы, провели систему обеспечения медицинскими газами и кислородом. Конечно, это был и огромный опыт работы в реализации вакцинации от коронавирусной инфекции. Выездные формы работы, которые мы начали организовывать для жителей. Но поступило новое предложение, и я принял для себя решение перейти в психиатрическую больницу.

– Кого было больше – тех, кто Вас поздравлял, или тех, кто сочувствовал?

– Поздравления или сочувствия не подразумеваются в профессиональном сообществе. Здесь дали задание – иди работай в меру знаний и возможностей.

– Руководитель Департамента здравоохранения Москвы (цитата): «Кто должен быть во главе – врач или менеджер?» – имеется в виду медицинское учреждение – «я убежден, – говорит он, – что руководить медорганизацией должен врач, имеющий навыки и знания в области экономики, права, менеджмента, социологии, психологии и т.д.». Вы с этим согласны?

– Абсолютно согласен. И работая в частной системе здравоохранения, я видел крупные учреждения, где есть директор, он занимается всеми административно­хозяйственными вопросами, и есть главный врач. У главного врача есть медицинский заместитель. А у директора есть и заместитель, и юрист, и кадровик, и экономист.

– А здесь всё в одном лице?

– Всё зависит от структуры, которая принята. В нашем учреждении главный врач занимается всеми вопросами и я, конечно, понимаю, что хоть должность и главный врач, но на 70% – это административно­хозяйственная часть. Здесь нужно решать вопросы, прежде всего, финансирования, взаимодействия с иными организациями, ремонта, организации питания. Это всё крайне важно, без этого невозможно функционировать. Есть заместители по медицинской части. Есть элита нашего учреждения – это заведующие отделениями. Они – руководители своих структурных подразделений, они – основа учреждения. В принципе, я выполняю то, что им требуется, обеспечиваю их работу.

– В Вашей биографии ведь много, что называется, последипломного образования: различные курсы и т.д.

– Это так. А в прошлом году в рамках Президентской программы я поступил в Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации (Смоленский филиал) и дополнительно прошел профессиональную переподготовку по специальности «Инновационный менеджмент».

– Вы пришли в психбольницу и поняли – гиблое место.

– Да Вы что! Ни в коем случае. Это востребованное место. У нас находятся пациенты, которые наименее защищены, требуют наибольшего внимания в силу особенностей заболевания. Это учреждение востребовано по многим направлениям.

– А Светлана Эдуардовна Жилина, Ваш предшественник на этом посту, с ней как­то общаетесь?

– Какой период времени Вы имеете в виду?

– Когда Вы сменили ее. Ее опыт не востребован?

– Работая в Департаменте здравоохранения, я, конечно же, общался со Светланой Эдуардовной как с руководителем учреждения, и многие вопросы благодаря ей были здесь решены. Светлана Эдуардовна продолжает работать в нашей больнице, потому что она опытный психиатр, занимается судебно­психиатрической экспертизой. Она не потерялась.

– А Вы многих уволили уже за это время?

– У меня нет цели кого­то увольнять. Каждый важен. С каждым нужно найти взаимопонимание, взаимодействовать, организовать свою работу правильно. У меня всё­таки уже большой опыт руководства. Я с разными людьми сталкивался и с руководителями, и с исполнителями, поэтому я максимально сохраняю коллектив.

– Губернатор Островский, принимая участие в одной из программ «Диалоги», вот что сказал о психиатрической больнице в Гедеоновке, это 2016 год: «Пока, к огромному сожалению, на федеральном уровне, несмотря на настойчивые просьбы администрации региона, не решен вопрос о финансировании больницы в Гедеоновке, которая находится в катастрофическом положении. Это знаем мы, это знает федеральный центр. Но пока нам говорят, что денег нет. Будем и дальше пробивать на всех уровнях вплоть до президента страны». Прошло 6 лет. Всё так же?

– Нет, не так. Я благодарен Алексею Владимировичу. Он уделяет огромное внимание нашей службе. У меня не так давно был разговор с Викторией Николаевной Макаровой, заместителем Алексея Владимировича. Она в курсе всех проблем, которые есть в психиатрической больнице.

– Но он говорит о серьезном ремонте, даже о строительстве новых корпусов, и о том, что федеральный центр не откликается пока. Я так понимаю, что он до сих пор не откликается.

– Нет, федеральный центр откликается. В начале этого года был утвержден председателем правительства комплексный план по развитию психиатрической службы на несколько лет вперед. Поэтому нами по указанию администрации разработано медико­техническое задание, которое согласовано с нашим курирующим центром в Москве, это Институт Сербского, в частности, определено количество коечного фонда, которое нам необходимо. Сейчас мы готовим еще пакет документов и будем надеяться, что строительство корпуса для новой больницы произойдет. А в данный момент администрация области уделяет огромное внимание финансированию ремонтных работ, развитию материально­технической базы. Мы каждый год ремонтируем то или иное отделение целиком. В это году отремонтируем два отделения и часть административного корпуса полностью под ключ – коммуникации, стены, потолки. Понятно, что здание 1905­1906 года постройки.

– В этом году 117 лет больнице.

– Да. Скоро будет юбилей.

– В тех же зданиях больница находится все 120 лет… Но это, естественно, не ваша вина, и не вина администрации области, потому что, как сказал губернатор, они постоянно ставят этот вопрос, но пока, к сожалению, в глобальных масштабах это не решается.

– И всё же позитивная динамика есть – по финансированию учреждения, по оснащению ее материальными средствами, оборудованием медицинским. Только в этом году больше 70 позиций медицинского оборудования было приобретено. Новое, современное, которое используется на благо каждого пациента. У нас каждый пациент это личность, и мы всё делаем для того, чтобы он получил именно то лечение, которое ему необходимо.

– А что Вас больше всего удивило, когда Вы стали вникать в работу этого учреждения, шокировало, может быть?

– Работая в Департаменте здравоохранения, я не раз бывал в психиатрической больнице, в каждом отделении этого учреждения. Я знал, куда шел, знал состояние  и зданий, и коммуникаций, также всю экономическую часть, на чем основана, какие источники финансирования. То есть это не то, что я пришел и дайте мне какое­то время, чтобы вникнуть. Мы сразу начали работать. Раскачиваться времени нет. Ничего шокирующего не было. Что удивило? Удивил, приятно, конечно, тот коллектив, который годами здесь работает, слаженный коллектив. Это врачи, которые работают династиями. Это средний персонал, младший. Часть жителей поселка Гедеоновка и близлежащих поселений работают в нашем учреждении. Персонал друг за друга горой. Есть, конечно, мелкие ссоры, как и в любой семье. А я считаю, что здесь у нас настоящая семья.

– Что с кадрами, Сергей Александрович?

– У нас сейчас работают 497 человек, из них 90 – это врачи, 120 человек – средний медицинский персонал, 175 человек – младший медицинский персонал, 96 – это все обеспечивающие службы, экономисты, бухгалтерия, кадровые сотрудники, хозяйственная часть, водители, сотрудники пищеблока. Укомплектованность врачами у нас выше 90 процентов. Ставки заняты на 95 процентов. У нас есть вакансии в отдельных отделениях. Некоторые вакансии мы держим под тех целевиков, которые к нам придут в ближайшее время. По среднему персоналу ситуация похуже. Укомплектованность составляет 81 процент ставок, поэтому коэффициент совместительства выше, чем у врачебного персонала. Мы в полном объеме исполняем указ президента по уровню заработной платы. То есть заработная плата у врача составляет 201 процент от средней по субъекту, среднего персонала – 111 процентов. Это выше, чем положено.

– Я не хочу обидеть, но мы же знаем, какие манипуляции вынуждены проводить главные врачи, чтобы добиться этого результата.

– Никаких манипуляций. Кто работает на полторы ставки, а у нас же есть вакантные ставки, то, конечно, у того заработная плата выше средней. Кто­то работает на полставки, на 0,75, понятно, она будет ниже средней. Но у нас такого, чтобы прямо все работали на полторы, на две ставки, нет.

– У вас особый контингент, как Вы сказали, каждый – личность, но личность, скажем так, с некими дефектами, поэтому здесь очень незащищенная от любого произвола категория пациентов. Произвола тех же медицинских работников, администрации. И время от времени такие сведения просачиваются в прессу. Это касалось и Смоленской психиатрической больницы до Вашего прихода. Ну, например, то, что называлось «трудотерапия». Писали, что заставляют, принуждают выполнять какие­то работы, которые не предусмотрены законодательством. Но есть трудотерапия, я так понимаю, и на законных основаниях?

– В свое время трудотерапия была распространена, в том числе и в нашей психиатрической больнице. Были мастерские, было хозяйство, картошку сажали, даже обеспечивали себя в продовольственной части. Сейчас трудотерапия в законодательстве не прописана, то есть ее как таковой нет. Если пациент попал в больницу, то здесь все условия для пребывания пациента так, как положено в больнице. Мы полностью обеспечиваем лечебным питанием, лекарственными препаратами, постельными принадлежностями, то есть всем необходимым, что прописано у нас в государственной программе «Гарантия бесплатного оказания медицинской помощи гражданам».

– Так получилось, что у меня была необходимость посещать психиатрическую больницу в Гедеоновке, потому что один мой родственник, Царство ему Небесное, был там пациентом. Нет, умер он не от ваших услуг (шутка), он умер по другой причине. Но я видел, что очень уж простой доступ. То есть захотел бы я принести какое­нибудь запрещенное психотропное вещество, я бы его принес и передал. Больные ведь могут гулять по территории.  Не слишком ли всё это странно?

– Сергей Витальевич, Вы пришли как посетитель, и иногда может сложиться такое впечатление, что как­то всё дезорганизовано, кто­то где­то гуляет, чем­то занимается, и двери открыты. Объясню. У нас есть абсолютно разные отделения. Есть отделение особого типа, где находятся пациенты, совершившие тяжкие или особо тяжкие преступления. Они проходят у нас лечение принудительное по решению суда. Это отделение огорожено забором. Есть система охраны, есть охранное предприятие.

– Вы туда заходите как главный врач?

– Конечно, с обходами я везде бываю. Есть отделение общего типа. Есть отделения открытые. Есть дневной стационар. Понимаете, что такое дневной стационар? То есть, допустим, у человека есть выраженная депрессия или эмоциональная нестабильность, он приходит к нам в дневной стационар, к врачу­психиатру, к врачу­психотерапевту или к клиническому психологу. Это отделение открытое. Человек пришел утром, получил те или иные процедуры, лечение и ушел домой. А те отделения, где находятся пациенты по решению суда, конечно же, закрыты, изолированы. У нас специальные замки, в некоторых отделениях действительно есть решетки. Но ведь и на первых этажах жилых домов тоже люди решетки вешают.

– А побеги бывают?

– Бывают. Но мы очень плотно, тесно взаимодействуем с МВД. Всех находим. К тому же наши пациенты в основном беззащитны и, попадая в новую обстановку за пределами учреждения, могут дезадаптироваться, дезориентироваться, и их легко вычислить и вернуть назад.

– Сергей Александрович, как Вы понимаете такое выражение – «в психиатрии важно, кто первым надел халат»?

– Ну иногда, конечно, и у нас сотрудники где­то проявляют излишние эмоции…

– Имеется в виду, что люди, которые долго поработали в этой отрасли здравоохранения, вольно или невольно становятся похожими на своих пациентов, берут от них что­то. Вы такой метаморфозы не боитесь?

– Я абсолютно не боюсь такой метаморфозы, хотя никто не застрахован. Здесь главное – сохранять психическое равновесие и гармонию внутри себя. Когда наши врачи­психиатры взаимодействуют с пациентами, им нужно как­то подстраиваться к больным, находить общий язык, сближаться, коммуницировать, поэтому, наверное, профессиональная деятельность накладывает определенные аспекты на поведение. Но с другой стороны, все врачи­психиатры, с которыми я общаюсь, а у меня сейчас широкий круг общения…

– Все нормальные…

– У кого­то бывают личные проблемы, семейные, как и в любой другой сфере, и где­то человек может не сдержаться, какие­то эмоции показать, но мы периодически проходим осмотр, и помимо анализов крови, флюорографии, иных исследований, в том числе есть осмотр психиатра. Поэтому нас самих свои же работники проверяют.

– Я не могу не спросить про Ваше участие в конкурсе «Лидеры России».

– Да, участвовал. И ранее участвовал – в прошлом году, в позапрошлом. В прошлом году я победил в треке «Здравоохранение».

– Правда, что Вы получили миллион рублей?

– Я получил сертификат на образовательные услуги.

– То есть на руки деньги не дали?

– Нет, на руки не выдают.

– Вы уже использовали как­то этот сертификат?

– Нет, еще не использовал. Можно пойти в аспирантуру, магистратуру или пройти какие­то курсы.

– Конечно, можно было бы до некоторых времен поехать в Европу и Соединенные Штаты и там получить какое­то дополнительное образование, но сейчас это уже невозможно. Будете в России использовать этот сертификат?

– Однозначно. Мыслей поехать куда­то за пределы и не было. Я считаю, что в Российской Федерации образование более высокого уровня, чем за границей. А врачи учатся постоянно. Надо учиться, учиться и учиться. И вообще не останавливаться.

– Ну у Вас такой огромный опыт, несмотря на, скажем так, совсем молодой возраст, чуть­чуть за сорок…

– Так это пятый десяток!

– Поверьте, это немного. Здесь на сравнительно новом месте как далеко Вы смотрите вперед? Новый звонок телефонный ждете или всё­таки намерены поработать?

– Я в своей жизни никуда специально не рвался. Надо работать.

– Спасибо, Сергей Александрович. Успехов!

– Спасибо. Всегда рад пообщаться.

P.S. Видеоверсию беседы смотрите на сайте газеты «Смоленские новости» в разделе «Видео».